После оставления Приморья многочисленные группы беженцев двинулись через русско-китайскую границу в Маньчжурию. С конца XIX в. в связи со строительством и эксплуатацией Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) часть китайской территории, примыкавшей к трассе КВЖД, имела статус экстерриториальности и являлась сферой русского влияния в Китае. Население полосы отчуждения составляли в основном российские подданные, которые играли заметную роль в жизни края. Административно-хозяйственным центром КВЖД стал Харбин – город, основанный русскими на китайской территории в 1898 г.

23 сентября 1920 г. китайское правительство обнародовало декрет о прекращении признания дипломатических и консульских представителей России в Китае{143}. 30 октября были утверждены «Правила административного подчинения проживающих в Китае русских граждан»{144}, согласно которым подданные бывшей Российской империи приравнивались к иностранцам, не имеющим прав экстерриториальности. Все русские административные учреждения перешли в китайскую юрисдикцию, полоса отчуждения КВЖД была выделена и переименована в Особый Район Трех Восточных Провинций (ОРВП). Главноначальствующему ОРВП были даны широкие полномочия, вплоть до назначения управляющего КВЖД{145}. Первым управляющим при китайских властях стал инженер путей сообщения Б. В. Остроумов, назначенный на эту должность в апреле 1921 г.

Перейдя границу, русские оседали в Харбине, Шанхае, Пекине, Тяньцзине, Мукдене, Дайрене, Чаньчуне и других уголках Китая. Довольно скоро в просоветских газетах стали появляться сообщения о «замыслах» белогвардейцев, которых было теперь так много за границей. Однако белоэмигрантские военные организации, целью которых была борьба с советской властью, появились здесь не сразу. Первые годы эмиграции стали для большинства белых воинов школой выживания в чужой стране. По сведениям генерал-майора Д. А. Лебедева, в 1920 г. в одном только Харбине насчитывалось до 5 тысяч офицеров, около 1,5 тысяч из них бедствовали, не имея никаких определенных занятий{146}. Воинской организации больше не существовало, сохранялась лишь внутренняя сплоченность русских людей, оказавшихся в положении простых беженцев. Их главной заботой стал поиск работы. Нужда, невозможность найти хоть какой-нибудь заработок впоследствии вынудила часть из них вернуться в Россию, кто-то смог уехать в Европу и Америку.

Больше всего беженцев оказалось в Харбине. Если учесть, что к 1917 г. в Харбине проживало около 100 тысяч человек, из которых свыше 40 тысяч были российскими подданными{147}, то к 1923 г. численность русской диаспоры возросла до 165 857 человек{148}, т. е. более чем в четыре раза. Согласно данным Харбинского комитета помощи русским беженцам, за период с 1918 по 1923 г. социальный состав зарегистрированных эмигрантов выглядел следующим образом: крестьяне – 40,6 %, мещане – 24,7 %, казаки – 15 %, рабочие – 7,1 %, дворяне – 2,4 %, почетные граждане, лица купеческого сословия, духовенство – 2,5 %. Более половины зарегистрированных лиц состояли на службе в Белой армии{149}.

До конца 1940-х гг. Харбин оставался центром русского дальневосточного зарубежья. По составу населения и укладу жизни это был дореволюционный российский город, бережно хранивший свои национальные традиции. Харбин состоял из семи районов, главными из которых были Новый город и Пристань. Новый город являлся административной частью Харбина, где располагалось Управление КВЖД, а также иностранные консульства и резиденции. На одной из площадей Нового города возвышался главный храм Харбина – Свято-Николаевский собор