Статья публикуется по изданию 1997 г. в переводе Л. А. Успенской с необходимыми уточнениями.

Цель данной работы – обрисовать в общих чертах то представление о первенстве римской кафедры в Древней Церкви, которое может сложиться у православного исследователя на основании канонов Вселенских и Поместных соборов той эпохи. Экклезиологические дефиниции, лежащие в основе этих соборных решений, являются частью нашего общего прошлого и поэтому могут стать важным ориентиром на пути к истокам, возврат к которым столь необходим для чаемого всеми нами восссоединения. Современные исследования ученых-католиков являются весьма серьезными шагами для достижения взаимопонимания именно в этой сфере и призывом к наконец-то объективному диалогу; в этой перспективе избранная нами тема представляется еще более интересной.

О Римской Церкви и ее положении среди других апостольских кафедр упоминается в канонах четырех соборов первых пяти веков: Никейского (325), Сардикийского (предп., 343), Константинопольского (381) и Халкидонского (451). Сейчас мы не станем учитывать гипотезу монсеньора Батиффоля[52], которсый видит намек на епископа Рима в 58-м правиле Эльвирского (Испания) собора: насколько мне известно, на сегодняшний день все историки единодушно признают в этом тексте лишь указание на то, что в Испании преобладающим авторитетом пользовались епископы наиболее древних Церквей [53].

Все тексты, которые нам предстоит рассмотреть, следует предварить общим замечанием: ни один из соборов не учреждает главенствующего положения римской кафедры – отцами соборов оно всегда воспринимается как уже существующее. Формулировка 28-го правила Халкидонского собора, гласящая, что «престолу ветхого Рима отцы прилично дали преимущества», отсылает не к какому-то конкретному собору, а к доникейской традиции во всей ее совокупности, согласно которой за Римской Церковью признавалось особое положение в рамках христианской ойкумены. Именно определенные расхождения в оценке этой традиции позднее и привели к расколу между Востоком и Западом. Все решения соборов в принципе были направлены на то, чтобы сохранить доникейское наследие, придав ему, хотя бы отчасти, правовую форму. Очевидно, что соборы первых пяти веков не создали исчерпывающей системы, описывающей или хотя бы стремящейся описать всю совокупность казусов, которые могли бы возникнуть в отношениях между членами Церкви. Задачей этих соборов было: 1) зафиксировать некоторые общие принципы, призванные отобразить основные элементы церковного устройства, которые возникли по благодати Святого Духа, а не в результате канонических решений; 2) уладить частные случаи, которые подвергли это устройство опасности; 3) адаптировать принципы этого устройства к новым реалиям, с которыми столкнулась Церковь после реформ Константина.

В связи с этим цель нашего исследования мы можем сформулировать так: определить принципы, которые стремились отстоять соборы и которые, с точки зрения этих соборов, восходят еще к доникейскому периоду существования Церкви.

Именно стремление сохранить древние принципы в рамках нового церковного устройства, сложившегося в результате исторических обстоятельств, послужило причиной создания 6-го канона. Известно, что Первый Вселенский собор исходил из общего правила, согласно которому структура Церкви должна была быть приведена в полное соответствие с организацией Римской империи, с которой Церковь теперь была неразрывно связана. Вот почему 4-й канон Никейского собора гласит, что епископы должны назначаться своими собратьями из той гражданской провинции (