И Катерина с Лёшей стали громко хохотать.

Спустившись вниз, оба поняли, что сорвали голоса. Ну и что? Двое сипатых влюблённых наперебой заказывали в ближайшем ресторане кофе и плюшки. Минут десять заказывали. Их просто не было слышно от беззвучного смеха обоих и отсутствия голосов. Лёша написал на салфетке заказ. И только после этого увидел, что почти весь ресторан смотрит в их сторону. На Катю. И тогда Лёша реально упал со стула от смеха: Катины штанишки были порваны в области промежности напрочь. И весь ресторан хотел её розовые трусики… Помните, на чём держится этот мир?..

Подползая к боевикам, Алексей думал именно о Катиных розовых трусиках. Они давали невероятную силу. И даже концентрацию. И тремя быстрыми движениями он перерезал сонные артерии всем троим террористам. Ещё один, как и ожидалось, свалился с Лёшиным ножом под кадыком на лестнице, ведущей на второй этаж.

«Теперь их тринадцать человек… Чёртова дюжина… Символично». Алексей неслышно полз по лестнице наверх.

Двигатели самолёта стали набирать обороты. Аэробус медленно и величаво двинулся по гаревой дорожке.

В салоне второго этажа их было восемь. «Остальные в кабине. Интересно, пилот один или несколько?»

Ликвидировать одновременно восьмерых боевиков не представлялось возможным. Четверо были к Алексею лицом, двое – вполоборота, двое спиной. Один из боевиков, которые были у лестницы на второй этаж, был курящим. И перед уходом к Аллаху курил. «Это мысль». Лёша закурил сигарету. Террористы лишь посмотрели в сторону сигаретного дыма. «Что бы поджечь?» Алексей незаметно вполз в пассажирский первый ряд. Все спали. И в этот момент… На лестнице на втором этаже появилась его дочь. Она не моргая смотрела на отца.

То, что пришло в голову Алексею, было бредом. Он стал показывать Даше, чтобы она разделась догола. Даша даже не противоречила. Сняв с себя всё, кроме трусиков («тоже розовые», мелькнуло у Алексея), она вопросительно посмотрела на него. «Поднимайся в рост», – показывал Алексей. Даша встала во весь рост в конце верхнего салона, прямо посередине. «Покачивайся как пьяная». Алексей уже шептал.

…Все человеки на земле хотят трёх вещей: есть и пить, иметь – не важно что – и быть любимыми. 97,3% человечества – потребители. И лишь 2,7% – отдающие. Алексей принадлежал ко второй части. Уродился таким. Отдать всегда есть что. От физически ощутимых вещей до вещей энергетических и душевных. Но при этом нужна была компенсация отдачи. Что-то взамен всего отданного. Алексей, выражаясь странным языком, был разрушителем. Это и восстанавливало баланс его широкой отдающей руки и души. Нет, он не ломал чужие жизни. Не рушил дома, семьи. Не делал это сознательно. Это происходило само. Автоматически. Женщины, встретившись с ним – просто так, один раз, уже хотели его иметь. Влюблялись? Конечно. Но больше для того, чтобы он у них БЫЛ. Мужчины не могли войти на его территорию жизни и его мира. И завидовали, пытались навредить, но получали по яйцам сразу. Леша не задумывался о разрушенных не по его вине мужских и женских дружественных и любовных отношениях сходившихся с ним на время людей. Его отпор был… Не его. Его ВЕЛИ. Кто? Он уже и не думал. Был ли он победителем чаще? Не факт…

И сейчас, видя голую свою дочь перед террористами, Алексей думал не о ее жизни. Задача и Цель. Он давно знал, что любые сомнения разрушают больше, чем ревность и зависть, вымышленная любовь к ближнему, иллюзорная поддержка для галочки в блокнотике жизненных «достижений» каждого человека. Лёша ЗНАЛ РЕАЛЬНОСТЬ. Знал её трансформации и причуды. Он ВЕДАЛ это. Сейчас он точно ведал, как и что будет в следующие минуты. Даша знала арабский. Это была её прихоть – учить языки, которые ей нравились. Финский, грузинский… Боевики замешкались и потерялись, когда голая красивая девушка, качаясь и чуть не падая, попросила у них воды на арабском. Двое пошли к Даше, остальные смотрели, не зная, что делать. Дашу «отнесло» к дальнему от Алексея пассажирскому ряду. Она повернулась к террористам попой и «упала» внутрь ряда. Зрелище было впечатляющим. Все боевики двинулись к дочери Лёши и стали её лапать, якобы пытаясь достать из ряда.