– Вы здесь в связи с гибелью Георгия Емельяновича?

– Не совсем. Некоторое время назад исчез Евгений Промыслов, а я его разыскиваю.

– Здесь вы его не найдете, зря стараетесь.

Азаров был прав, подумал Турецкий, народ тут как на подбор: ни с одним каши не сваришь.

– И почему вы пришли ко мне? – снова подала голос Долгова.

Ну это уже ни в какие ворота, возмутился он про себя.

– Послушайте, я не хочу показаться невежливым, но обычно я задаю людям интересующие меня вопросы. Давайте будем придерживаться традиций.

– Давайте не будем спорить на пустом месте. Что конкретно вы хотите знать о Евгении?

– Как максимум, где он в настоящий момент находится и чем занимается.

– Увы, мне об этом ничего не известно.

– Тогда расскажите мне о нем все, что знаете, дабы я смог отталкиваться от чего-то в своих поисках.

– Я принимаю ваше предложение, давайте будем придерживаться традиций. Спрашивайте.

– Договорились. Спрашиваю: это вы устроили Промыслова сюда, в клинику профессора Сахнова?

– Да, я его уговорила. Это одна из лучших, если не самая лучшая у нас государственная нарколечебница. К тому же я могла непосредственно контролировать, как у него дела.

– Я только что разговаривал с его лечащим врачом. Он сказал, что Евгений предрасположен к наркотикам и потому лечение не было эффективным…

– Насчет предрасположенности я с ним на сто процентов согласна, – с жаром подхватила Божена, – хотя это и не вполне строгий термин. На сегодняшний день ни в одной наркологической клинике мира не могут измерить степень предрасположенности пациента к тому или иному наркотику количественно, как, например, артериальное давление. Не существует общепризнанной методики.

– То есть вы тоже считаете, что лечение было обречено на провал? Зачем же вы тогда на нем настаивали?

– Вы не совсем правильно себе это представляете. Помещение Евгения в клинику не было абсолютно бесперспективной затеей. Да, шансов на исцеление было немного, но они есть всегда, это процесс вероятностный. И он, по крайней мере на время лечения, перестал колоться. Уже одно это стоило того, чтобы…

Это еще надо бы уточнить, но не сейчас, подумал Турецкий, попозже, сначала следует усыпить бдительность.

– Но Промыслов лечился уже неоднократно, в том числе за границей, и пока без особого результата.

– Да, я знаю…

– А вообще, как давно вы с ним знакомы?

– Мы вместе учились в институте.

– И там он сел на иглу.

– Не сразу. Начал с травки, потом амфитамины…

– Надо понимать, для сокурсников это не было большим секретом?

– Баловались, конечно, коноплей, не он один был такой. Не так повально, как сейчас, но тем не менее. Но остальные это переросли, как детскую болезнь, а Евгений из-за своей предрасположенности стал быстро прогрессировать.

– Погодите, вы учились вместе с Промысловым. Тогда вы должны быть знакомы и с Коржевским.

– Конечно, я с ним знакома.

– Он мне про вас ничего не рассказывал.

– А почему вы думаете, что он должен был? О чем вы разговаривали?

– Все о том же. Почему исчез Промыслов и как его найти. Вы думаете, Коржевскому было известно о вашей роли в последней попытке Евгения соскочить с иглы?

Божена пожала плечами:

– Спросите Коржевского.

– Не премину. Вот что, давайте рассмотрим возможные версии исчезновения. Вы лучше знали Промыслова, можно сказать, несравненно лучше, я его вообще никогда в глаза не видел, кроме того, вам известно его психологическое состояние. Поэтому вы для меня прокомментируете вероятность тех или иных предположений.

Божена посмотрела на Турецкого без особого энтузиазма.

– Давайте, конечно, попробуем, но не стройте иллюзий, будто я эксперт по его мотивационным приоритетам. Он же наркоман, может, ему пригрезилось, что он Афанасий Никитин и опаздывает на последний караван в Индию, – доходчиво объяснила Божена. – Как вы в таком случае собираетесь его найти? Вы над этим задумывались?