– Жан, я поговорила с бабой Лизой, – сообщила из-за двери Ляйсан. – Она ждёт нас, очень обрадовалась, просила халвы привезти, не забыть бы завтра.

– Не забудем, – сонно ответил я и провалился, лёжа в ванной, в глубокий сон.

Мне приснился чёрный ворон, он летел прямо на меня, но между нами всё время оставалась дистанция, он никак не мог дотянуться до меня. Это очень напрягало меня, я понимал, что это сон, но никак не мог проснуться. Ворон открыл клюв и страшно, раскатисто захохотал-закаркал. Я дёрнулся и тут же захлебнулся водой…

Ляйсан тарабанила в дверь:

– Жан, ты уснул, что ли? Не утони там, давай выходи, ужин принесли.

Я отплёвывался, откашливался и видел перед собой красные злые глаза чёрного ворона…

* * *

Баба Лиза радостно встретила нас у калитки и крепко обняла меня:

– Что, трудно тебе, сынок? Знаю-знаю, заходи, всё обговорим за чайком. Я пирог испекла, вкусный, с картошкой, с потрошками.

Она поздоровалась с Ляйсан, и мы пошли в дом. Я дышал сырым деревенским воздухом и не мог никак надышаться, что-то было в нём такое, что с каждым вдохом наполняло меня и давало силу. В доме бабы Лизы было тепло, в прихожей горел настенный светильник, а из приоткрытой кухонной двери шёл такой аромат пирога, что я сглотнул слюну. Баба Лиза захлопотала, накрывая на стол, мы пошли мыть руки.

– Ляйсан, а ведь баб Лиза, похоже, уже знает, поняла, выходит, что всё изменилось и что я в центре событий.

– Это же хорошо, Жан, может, чем-то полезна будет.

– А я вот думаю: насколько же всё серьёзно, если даже бабка-травница это почуяла. На своём уровне, не самом высоком, согласись…

– Ну да… Но ты ведь в первый же день сказал, что дело пахнет керосином, так что неудивительно. Пойдём чаёвничать, там и обсудим всё.

Накормив нас пирогом, баба Лиза убрала посуду в мойку, налила всем ещё по чашке чая и села напротив меня:

– Ну что, Жан, давай-ка думать, что делать ты будешь, и как я тебе помочь могу? Ох, должница я твоя, Жан, стольким тебе обязана. Вовек не забуду, как выручил ты меня! Ой как туго мне было тогда…

– Да ладно тебе, баб Лиз… – я даже смутился. – Главное сейчас – узнать, где тот человек находится, с кого обвал начался. Раз я это услышал, почувствовал – значит, и мне исправлять, верно?

– Да, это вроде как правило такое, я ведь сама только сегодня ночью поняла, что произошло, когда вы мне позвонили, что приедете. Знаешь, мне и сон приснился, а так и не заметила бы, вернее – потом бы заметила, когда совсем плохо стало б вокруг. А сегодня с утра наблюдаю, смотрю – да, прав ты: быстро тьма обороты набирает, раскручивается так лихо, что страшно мне. Но потом поняла: коли видим да понимаем, стало быть, исправить можно, страшно будет, когда не увидим и не почуем. Тогда-то всё и рухнет.

– Но ведь не рухнет, баб Лиз. Тьма, она ведь знает, что без света ей никак… А?

– Ну, до таких заумностей я ещё не доросла, Жан, мне пока одно ясно: накренилось – поправь, плечо подставь, подлечи-подлатай. Пока так и живу… Вот и думаю, чем тебе-то помочь смогу?

– Мне бы одно понять: в Москве оставаться или в Алматы возвращаться? Разобраться бы: где центр, откуда смерч разворачивается?

– Ох, ну и задачки ты себе задаёшь, Жан… – баба Лиза растерянно подпёрла рукой щёку и задумалась. – А может, я тебе снадобье сварю, травок намешаю? Заговор почитаю, по-нашему, по-простому, чтоб уснул ты покрепче? Только знаешь, Жан: усыпить-то я тебя усыплю, но на большее не сгожусь… Дальше ты уже сам, милок, действуй. Может, и дадут тебе ответы во сне.

Баба Лиза поднялась, захлопотала, убирая чашки и доставая баночки с травами.