– Натали, я серьезно. Мне кажется, эти кампании могут вылиться в нечто прескверное, и я в самом деле думаю, что у нас будут проблемы. Я просмотрел ее налоговые декларации за последнее время, и… – Он помолчал. – В них указано далеко не все имущество.

Я закатила глаза.

– Все скрывают истинное положение вещей, Кайл. Никто не выкладывает о себе все. Ни наш сенатор, ни все остальные. Никто не заморачивается, никто не попадается. Стандартная методика работы. – Вздохнув, я продолжала уже мягче: – Смотри, я тут загибаюсь, пытаясь составить проект по контролю рождаемости, а эти засранцы из Миссисипи угрожают его не пропустить – как будто, если дать женщинам право на застрахованный контроль рождаемости, это как-то повлияет на их собственную потенцию. Надеюсь, ты справишься со своей проблемой. Я справлялась с ней годами, пока тебя тут не было, и уверена, с ней справишься и ты. Если у тебя возникнут дальнейшие сомнения, позвони Диане, которая работает на сенатора Кройца; хотя она не особенно захочет об этом болтать, она точно так же скажет – это стандартная методика работы.

Я повернулась к компьютеру, но прежде успела заметить, что его лицо стало вишневым, как первосортный помидор. Несмотря на респектабельный внешний вид – сшитые у портного костюмы, хрустящие носовые платочки и отполированную обувь от «Прада», – внутренне Кайл был отнюдь не такой гармоничной личностью; излишняя эмоциональность была, пожалуй, главной его слабостью. Политикам нельзя бушевать (если это, конечно, не идет на пользу рейтингам; если идет, можно сколько угодно бушевать, брюзжать и дребезжать).

– Хорошо. – Он трагически вздохнул; его голос, повышенный на два децибела, сочился презрением. – Но ты меня услышала. Я думаю, это тревожный звоночек, я думал, что ты, как ее старший советник, захочешь знать.

– Ну вот не хочу. Раньше это не было проблемой; уверена, что и сейчас не станет. Поэтому подчищай все, что нужно. Подделывай данные по отчетам, корректируй списки подарков – делай что угодно, – и я продолжила печатать.

– Значит, вот какое твое последнее слово? Делать что угодно?

Вместо ответа я вытянула руку в его направлении и легонько щелкнула пальцами, намекая, что пора бы ему удалиться. Я услышала, как он, повернувшись, чтобы уйти, фыркнул и сквозь зубы пробормотал:

– Старший советник. Как бы не так.

– Кайл, – оторвавшись от работы, я подняла на него глаза. Он повернул ко мне только голову, вместо того чтобы учтиво развернуть весь корпус. – Прости меня. Я просто заработалась, мне вот-вот сдавать проект, и я никак сейчас не могу заняться этим вопросом. Поручаю его тебе, ты справишься.

Он поднял брови.

– Ты? Натали Миллер? Извиняешься? В жизни на это не куплюсь.

– Разумно, – ответила я, чуть заметно улыбнувшись. – Я и не думала перед тобой извиняться. Просто подумала, что, если извинюсь, ты от меня отвяжешься и пойдешь по своим делам. – Я снова повернулась к компьютеру. – Так что иди. И избавь меня от своих проблем.

Поэтому сейчас, читая «Пост» и глотая первую из утренних пилюль, я не имела права осуждать его за безразличие ко мне, когда мое безразличие к его теории возымело неприятные последствия. Как выяснилось, я упустила из вида очень большую и, казалось, совсем не страшную мину замедленного действия. Я включила телевизор. Через пятнадцать минут начиналось шоу «Цена удачи», и, хотя я никогда не могла предположить, что оно войдет в мой распорядок дня, тем не менее так и вышло.

Положив пульт на диван, я направилась в кухню – приготовить себе овсянку. Если в этот день произошло хоть что-то хорошее, так только то, что я наконец стала чувствовать себя довольно сносно. В нашу первую встречу с доктором Чином, когда я впервые оказалась в его солидном кабинете, отделанном красным деревом, обставленном кожаными креслами и завешанном персидскими коврами, доктор Чин объяснил мне, что есть три стадии химиотерапии. В первую неделю вы чувствуете себя так, словно все ваши внутренности горят огнем, словно химия призвана убить вас в случае, если с этим не справится рак. На вторую неделю вам кажется, что вы выживете; не то чтобы вам совсем хорошо, но относительно мучений прошлой недели вы в порядке, поэтому радуетесь жизни, как будто выиграли в лотерее. А на третью вы вообще не можете поверить, что когда-то ощущали себя такой вонючей кучей дерьма. Химия? думаете вы, – это все, на что она способна? Ну тогда, дорогие боги, пославшие мне рак, я справлюсь с ним, не моргнув глазом.