Помощник по хозяйству из Коли был аховый. Ещё в первые дни нашей совместной жизни он признался:

- Оль, я ведь толком ничего не умею - ни молоток держать, ни ремонт делать, ни с электричеством управляться. Отец всегда нанимал специальных людей. Обо мне мама и бабушка заботились.

На что я, глупенькая, ответила:

- Ну, ничего. Зато я всё умею - меня папа научил и гвозди заколачивать, и паять, и окна красить, и обои клеить.

В общем, «приживалась» замужем тяжело. Токсикоз настиг на третьей неделе беременности и не отпускал до самых родов. Меня тошнило от запахов, от неприятных картинок, от зубной щётки, от мужа… Каждый день плакала и просилась домой:

- Коля, мне плохо, я хочу к маме…

Бунько терпеливо уговаривал:

- Потерпи, малыш. Скоро родишь, потом лето, каникулы, обязательно поедешь к родителям.

Своим домом квартиру, в которой мы жили с мужем, не считала. И вообще казалось, что это всё временно. Не навсегда… Ну, не может же быть, чтобы эта каторга длилась вечно?..

Только представьте, из лёгкой птички-хохотушки я превратилась в обременённую бытом и учёбой, беременную студентку. Чувствовала себя разбитой, больной, слабой.

Коля утешал, как умел, хотя его-то жизнь мало изменилась. Ну, да, другая квартира, другая жена, а в целом всё осталось по-прежнему: учёба, тренировки в спортзале, друзья.

Винский, кстати, тоже женился. Дома у них кипели страсти: Марина конфликтовала со свекровью. Галина Дмитриевна подозревала, что ребёнок не от Игоря.

Когда девушка забеременела, Винский находился на военных сборах. В мединституте военная кафедра устраивала подобное для студентов. А в общежитии у Марины было достаточно поклонников помимо Игоря. Вот только с квартирой и обеспеченными родителями был один претендент. И нетрудно догадаться, кого выбрала гордая красавица.

Коля тоже считал, что друга цинично охмурили и захомутали, но парень был влюблён в свою Змею, и все порочащие её светлый лик разговоры пресекал на корню.

В ноябре я заболела ангиной. Горло с детства было моим слабым местом. Таблетки пить нельзя, температура высокая, полоскание не помогает. Два дня проплакала, жалея себя, а наутро третьих суток… приехала мама.

Как уж почувствовала, что дочке плохо, не могу сказать. Она в то время находилась на курсах повышения квалификации в Вельске, работала мама зоотехником. Но что-то ей неспокойно было, поэтому в пятницу села на поезд и приехала в Архангельск. Здесь и нашла меня беременную, больную, измученную токсикозом и в слезах.

От одного её присутствия стало легче. Деятельная родительница вымыла всю квартиру, наготовила нам еды, велела взять себя в руки не киснуть. В воскресенье вечером мама уехала, а в понедельник Оля, почти здоровая, пошла на занятия в институт.

Во мне самым причудливым образом переплелись гены отца и матери, две противоположности – спокойствие и неуёмная жажда деятельности, две стихии – лёд и пламя, два полюса – север и юг.

Мама из породы донских казаков: сильная, смелая, самостоятельная, взрывной характер, не терпит компромиссов. Она моментально выходит из себя, но и отходчива, зла не помнит. Прадед был раскулачен, как и многие зажиточные крестьяне, и выслан на Север, здесь и осел с семьёй.

Род отца имеет северные корни, потому и характер у папы спокойный, нордический. Он по натуре человек мягкий, терпеливый, добрый, покладистый. Наверное, только такой мужчина и мог ужиться с моей матерью. Хотя по молодости страсти между ними кипели нешуточные, даже до драк дело доходило.

Понятно, что с такими генами мне пришлось набить себе немало шишек. Но со временем научилась держать баланс, снижать амплитуду эмоциональных качелей, не принимать скоропалительных и необдуманных решений. Но это всё было значительно позже…