Я кивнула, чувствуя угрызения совести. Ола не сделала ничего плохого, но я не могла ей доверять. Не могла себя заставить снова верить людям, которые проявляют доброту. Мне казалось, что они лгут.

Горячий суп ожег горло, прокатился вниз и разлился теплом в желудке, который так давно не получал нормальной еды. На глазах навернулись слезы. Я взяла немного хлеба и бросила его в бульон. Когда хлеб стал достаточно мягким, я съела его вместе с жидкостью. Голова закружилась от умопомрачительного вкуса.

Я была рада, что жива… Я была безумно рада, что осталась жива!

***

Два дня прошли спокойно. Я смогла поблагодарить солдата, который нашел меня у обочины и принес в замок. Как он это сделал, я не стала спрашивать. Северяне имели свои секреты. Я знала только слухи о том, что у них есть секретные тропы. Но как они работали, я понятия не имела.

Ола была все такой же радостной и веселой. Она помогала мне, пока я не могла вставать с кровати. Еще меня навещал доктор. Осмотрев меня, он заявил, что уже через два дня я смогу спокойно передвигаться сама. Но вот диета продлиться, как минимум, месяц.

Меня это не расстроило. Я была счастлива уже потому, что была жива, и мне практически не было больно. Только изредка, после еды, начинал болеть живот. Но эта боль была стол незначительной, что я даже не обращала на нее внимания.

На третий день моего пребывания в поместье герцога Гласа, я наконец-то смогла встретиться с ним. Он вернулся перед самым ужином. Об этом я узнала от Олы, которая была очень рада возвращению хозяина. Наспех покушав, накинув на плечи халат и надев тапочки, я попросила Олу сопроводить меня к герцогу. Она сначала растерялась, но затем согласилась.

И вот я уже шла по узким коридорам поместья. Оно было совсем не похоже на дома, что я видела в герцогстве Валентайнов. Там всегда были просторные помещения, тут же даже коридоры давили. Но я прекрасно понимала почему — холод вынуждал. Чем больше комнаты, тем сложнее их отапливать. А на севере зима длилась шесть, а порой и семь месяцев.

Мы остановились у тяжелой деревянной двери. Ола посмотрела на меня, затем уверенно постучала.

— Хозяин, ваша гостья хочет с вами увидится.

— Пусть войдет, — раздался спокойный голос герцога Гласа.

Я решительно толкнула дверь и оказалась в небольшом кабинете, плотно уставленный книгами. Около небольшого окна стоял письменный стол, а остальное пространство было покрыто мягкой мебелью. На полу лежали шкуры животных. Камин едва горел, но помещение было теплым.

— Что ты хотела?

Элиас Глас сидел за письменным столом и просматривал документы. На нем все еще были доспехи, испачканные чем-то черным и красным. И я отчаянно старалась не думать о том, что это могло быть.

Я обернулась, чтобы убедиться, что в кабинете мы находились одни и только после этого твердым голосом сказала:

— Женитесь на мне.