- Я, к счастью, не заставал их врасплох в момент интимной близости, но подозреваю, что она есть.

Я чуть не давлюсь чаем. Блин… начинаю кашлять.

- Тише, не обожгитесь. Вы что же, полагали они в бирюльки играют?

- Во что?

- Игра такая, детская, не слышали? И выражение такое не слышали? – Усмехается, видимо мой уровень интеллекта не зашёл ему, раз я бирюльки не знаю. Я знаю, на самом деле, просто…

Да, пофигу.

Значит, Кирилл точно с ней.

Господи, что ж так больно-то, а? И ведь… я знала! Интуиция с первого момента орала!

- Ника, я, собственно, хотел сказать…

- Погодите… - меня осеняет мысль, - тогда на парковке у вашего торгового центра вы знали, что я это я?

Он не отводит глаз, на щеке ямочка, уголок губы поднят вверх.

Он очень красивый мужчина, так-то…

И я еще думала, как он мне может свидание предлагать, когда я такая, а он… такой? А он…

- Конечно я знал, Ника.

- Ясно. – хотя мне ничего не ясно.

Ставлю чашку. Сглатываю.

- Моё предложение о свидании тогда было серьезным.

Интересно.

- Почему?

- Вы мне понравились.

- Когда? Тогда у парковки? Зареванная, зачуханная? Или раньше, когда досье на меня собирали?

- Я видел вас на одной вечеринке. Корпоратив в прошлом году, помните? Вы были в изумрудном платье с вырезом на спине и разрезом на юбке. Скромном, и в то же время провокационном. И туфли у вас были, на высоких каблуках, и вы умеете на них ходить. И еще серьги... Такие, - он показывает руками, а я сижу замерев, потому что я помню какие на мне были серьги, мои первые бриллиантики, которые Кирилл подарил на день рождения. – длинные с маленькими камушками и изумрудной каплей.

Я дрожу, сама не знаю почему.

- Скажете, что я вам понравилась? Любовь с первого взгляда?

Ухмыляется.

- Не скажу. Не настолько циничен. Это про любовь. Но – да, понравились. Вы очень красивая, Ника. Нежная и хрупкая. И в то же время чувствуется стержень.

- Красивая… да… Почему же он тогда? – захлебываюсь словами, нельзя было так, закрываю рот, глаза.

Не хочу видеть, слышать. Больно очень.

Словно на живую меня вскрывают, достают сердце, и режут, на мелкие кусочки, тупым, ржавым ножом.

- Простите меня, Ника… это… я виноват.

Мне кажется, если он скажет еще хоть слово, я его убью!

- Я хочу объяснить…

Но договорить не судьба – у него звонит телефон.