Я несолоно хлебавши возвращаюсь к подъезду свекрови, звоню в домофон.

— Кто? — раздается глубокий голос Ирины Григорьевны.

— Это я.

— Анюта? — удивляется свекровь, но открывает, и вскоре встречает меня у двери.

— Арина не спит? — сразу перехожу к делу я. — Я хочу ее забрать.

— Не спит, — недоуменно хмурится Ирина Григорьевна. — Как раз недавно поужинала, скоро собиралась ее укладывать и звонить тебе. Почему хочешь забрать? Ань, что-то случилось?

Свекровь вглядывается в мое лицо:

— Ты какая-то бледная…

— Я… — осекаюсь на полуслове.

Если сейчас вывалю правду, так просто она меня не отпустит, устроит беседу по душам. А мне время дорого.

— Вам потом Давид все расскажет.

— Ла-а-адно, — тянет Ирина Григорьевна и кричит в сторону зала: — Ариш, мама пришла, вы домой едете.

Слава богу, сборы не занимают много времени, и вскоре такси везет меня и дочь домой.

Там я сразу вручаю Арине вожделенный планшет, а сама бегу в спальню, к шкафу.

Ставлю телефон на зарядку, затем достаю большой чемодан, кладу на кровать и начинаю впопыхах кидать в него вещи.

Разумеется, забрать все я сейчас не смогу, поэтому ограничиваюсь лишь самым необходимым.

Однако удача окончательно от меня отворачивается.

В тот момент, когда я уже готова закрыть чемодан, за моей спиной раздается разъяренный голос Давида:

— Куда это ты собралась?!

И я медленно выпрямляюсь, так и не застегнув замок.

4. Глава 4. Успокойся

Аня

— Куда я собралась? Подальше отсюда, — шиплю на мужа, разворачиваясь и скрещивая руки на груди.

В груди собирается и растет шар клокочущего гнева, меня аж распирает. Так бы и расцарапала смазливую физиономию супруга. Еле сдерживаюсь — не хочу, чтобы Арина стала свидетелем этой уродливой сцены.

До этого мы никогда при ней не ругались, еще испугается.

Почему Давид вернулся так рано? По моим расчетам, у меня было еще полчаса точно. И это в худшем случае.

— Ты сволочь, Романов, и я не собираюсь тут оставаться! — бросаю ему в лицо. — Как ты мог, а? В нашу годовщину!

— Успокойся, — ледяным тоном цедит супруг, делает ко мне шаг и тянет свои лапищи.

— Не прикасайся ко мне! — отпрыгиваю в сторону. — Даже не смей!

— Хорош истерить, кому сказал, — повышает тон Давид. — Хватит с меня истерик на сегодня.

Я недоуменно хмурюсь. О чем он? Я, считай, еще даже не начинала скандалить.

— Да-да, — обвинительным тоном осаждает меня муж, — это все твоя идея: «Отвези Илону домой». Я как клоун стоял в том кафе, пока все на нас пялились, а она истерику закатывала. Еле вытащил ее на улицу! Разумеется, после этого она отказалась, чтобы я вез ее домой.

У меня даже дар речи пропадает от такой наглости. Он не может говорить это серьезно. Смотрю в его лицо, пытаясь найти там остатки совести, и не нахожу.

— По-твоему, это я виновата, что твоя любовница закатила тебе истерику? Ты совсем охренел?!

— Ты же хотела, чтобы я с ней расстался. Так вот, я расстался. Чего еще тебе надо?

И никаких вам извинений, попыток оправдаться. Он ведет себя так, словно вообще не виноват. Подумаешь, изменил. Причем не разово, а вполне себе на постоянной основе.

— Мне что надо? — хватаю ртом воздух я в полном шоке, сдавленно бормочу: — Уже ничего…

— Ты, как я посмотрю, — кивает на чемодан Давид, — нарочно это придумала?

Я отвожу взгляд. Надо же, какой догадливый. В данный момент жалею только об одном — что не успела.

— Я тут не останусь, Давид! Дай мне пройти!

— Остынь, — велит муж, нависает надо мной огромной скалой, и мое тело пробивает дрожь. — Куда ты вообще собралась? Тем более на ночь глядя?

— Не твое дело, — фырчу я.

— Как это не мое? Очень даже мое. Ты, вообще-то, моя жена, если забыла.