— Ничего, — прикусив язык, буркнула я и, повернувшись к маме, спросила в лоб: — За что ты меня не любишь?

— Чего ещё удумала? — скосив взгляд в окно, отозвалась мама. — Постыдилась бы.

— Нет, ну правда? — решив расставить все точки над i, продолжила я. — Это из-за папы, да? Кем он вообще был?

— Самовлюблённым мажором, — проворчала мама и, взглянув на меня, припечатала: — Бросил меня беременную, я даже доучиться не смогла. А ты, как назло, — вылитая он. И глаза эти серые…

— Мама, — приложив ладони к горящему лицу, ахнула я. — Ну а я-то тут, причём?

— Люблю я тебя, — поманив меня рукой, всхлипнула она. — Не выдумывай, доня.

— Ну так и порадуйся за меня, — подошла я ближе и, всхлипнув, обняла маму.

— Чему радоваться-то? — запричитала она. — Что по моим стопам идёшь? На те же грабли торопишься? В Москве каждый второй с виду принц, а на деле дерьма лопата.

— Я же учиться еду, — шмыгнув носом, запротестовала я.

— Это ты сейчас так говоришь, — отстранившись, заметила мама и, смешно скривившись, предположила: — А встретишь какого-нибудь прЫнца и вся твоя учёба, мечты и планы псу под хвост полетят.

— Не полетят, — буркнула я.

— Ага, — скептически фыркнула родительница. — Учти, приедешь пузатая, помогать не стану. Сама тогда разбирайся.

— Не приеду, — нахмурилась я, тут же поправив саму себя: — То есть пузатая не приеду.

— Ну-ну, — покачала она головой и, закряхтев, поднялась из-за стола. — Ладно, устала я. Пойду полежу.

— И я пойду, — улыбнувшись, кивнула я и, ещё раз обняв маму, пообещала: — Позвоню из города, если вдруг задержусь.

— С чего это? — напряглась она.

— Ну, если вдруг… — повторила я и, отведя взгляд, буркнула: — Побегу я. Спокойной ночи.

Как не сдерживалась при маме, но выйдя из дома, всё-таки заплакала. Обманывать её не хотелось, но и рисковать тоже. Позвоню через пару дней и скажу, что нашла работу на лето и подготовительные курсы на поступление. Дошагав до дома Ирины Тимофеевны, утёрла заплаканные глаза и, нацепив улыбку, зашла в палисадник, где учительница опять ворковала над своими любимыми розами.

— Попрощалась? — улыбнувшись, спросила она и, оценив моё состояние, покачала головой. — Всё наладится Ларочка. Мама ещё тобой гордится будет, вот увидишь.

— Обязательно, — закусив губу, кивнула я и, кивнув на цветы, спросила: — Чем помочь?

— Всё на сегодня, — отмахнулась женщина и, поманив рукой, позвала: — Пойдём лучше чай попьём и ещё раз всё обсудим. А потом отдыхать, тебе завтра рано вставать на автобус.

Просидели мы, несмотря на договорённость допоздна, но утром я подскочила задолго до будильника и не только успела собраться, но и приготовила завтрак. На вокзал Ирина Тимофеевна провожать меня не пошла, да это и к лучшему.

Боясь, что меня кто-то узнает, накинула на голову капюшон ветровки и обходными путями добралась до станции, так никого и не встретив. В автобусе всё время поездки до города благополучно проспала, а по приезде, чтобы скоротать время, позавтракала в ближайшем кафе и снова залезла на сайт с вакансиями. Пока ждала нужный поезд, выбрала ещё пару подходящих вариантов и, недолго думая, разослала резюме.

Но если до посадки в купе, а ощущала лишь азарт, приятный мандраж и нетерпение, то стоило поезду тронуться, меня накрыла паника и страх. Глядя в окно на пролетающие мимо улочки, дома и людей, я начала понимать, что обратного пути нет. В этот городок я приезжала, и не раз. То с мамой и отчимом, то с подругами, и хоть это было ненадолго, а чаще всего на несколько часов, но это место мне знакомо.

А ожидающая впереди Москва, учёба и карьера… Да кого я обманываю?.. Ни Москва, ни кто-то в ней меня не ждал и не звал. Только сейчас я начала понимать, что детство закончилось и дальше нужно пробиваться самой. Ещё вчерашние переживания и проблемы по сравнению со всем этим показались такой мелочью, что стало по-детски страшно. А если мама была права, и всё это просто блажь и капризы?..