В конце нашего ужина я сказал Нилу, что с нетерпением жду выходных, и мы разошлись в разные стороны: он вернулся в церковь, чтобы продолжить подготовку, а я – в свою квартиру, чтобы отделаться от запаха гниющего опоссума.

В следующий раз я увидел церковного священника с напитками во время вечернего приема, который проходил в соседнем отеле Holiday Inn, где участники имели возможность пообщаться и встретиться со старыми друзьями до начала мероприятия. Там я познакомился с обществом, совершенно отличным от того, что я мог себе представить.

Встреча с Нилом Вандери – это одно, он был приветливым лидером движения, а здесь собрались твердые в своей вере люди. Потягивая напитки и неловко задерживаясь у буфета, я заметил между ними нечто общее: почти все они были пожилыми. Среди присутствующих было несколько молодых лиц, но я догадался, что средний возраст присутствующих превышает пятьдесят лет. Это были люди, стремящиеся достичь того возраста, о котором говорил Вандери, и они знали, что у них впереди еще много времени.

Я попытался заговорить с некоторыми из молодых людей в толпе. Один совершенно сбил меня с толку, когда сказал, что работает над документальным фильмом, и пригрозил снять меня на камеру, наводя на меня свой смартфон. С другим, тридцатилетним мужчиной по имени Диего, разговаривать было гораздо легче. Он был энтузиастом здорового образа жизни, ушел из Свидетелей Иеговы, потеряв при этом друзей и семью. Его прежняя религия тоже проповедовала вечную жизнь на Земле, и Диего приехал посмотреть, что может предложить ему в этом плане Церковь вечной жизни. Его не убедили некоторые аргументы, которые он услышал, но он хотел узнать, сможет ли он получить какие-нибудь советы о том, как дольше оставаться здоровым.

Многие из пожилых людей носили на запястьях такие же браслеты, которые я заметил накануне за ужином у Нила. Это было не просто модное украшение, а визитная карточка тех, кто подписался на криогенное сохранение после смерти. На карточке указаны данные учреждения, куда нужно доставить тело, и некоторые подробности того, когда и как они должны туда поступить. Из-за таких мелких деталей вся группа казалась гораздо более приватной. В их присутствии запросто можно было почувствовать себя не в своей тарелке. Имморталисты – глубоко оптимистичные люди, и все же я не мог избавиться от ощущения, что их оптимизм неуместен. Достижения в области медицинских технологий дают большие надежды на лучшую, более здоровую жизнь, но в условиях разрушенной системы здравоохранения и усиливающегося неравенства действительно ли многие из присутствующих смогут воспользоваться этими преимуществами? Темы разговоров были самыми разными – от новых диет до дозировки БАДов. Однако главной темой обсуждения в те выходные, когда я посетил Церковь вечной жизни, была крионика. Компании, приехавшие издалека, даже из России, чтобы обсудить последние достижения в этой экспериментальной и спорной области, выступали с яркими и профессиональными докладами, демонстрируя слайды, содержащие медицинские советы, технические детали и описания научных процедур.

До начала мероприятия мои мысли о крионике, вероятно, совпадали с мнением большинства населения – все это звучит немного странно. Идея о том, что после смерти мое тело будет храниться в замороженном виде в цилиндре, не была проблемой: в конце концов, все мы в любом случае или оказываемся в ящике в земле, или же сгораем и превращаемся в пепел. Меня смущала мысль о том, что в какой-то момент я проснусь в странном и загадочном будущем. С этими сомнениями я углубился в историю крионики. Эта индустрия намного старше, чем многие думают. Ее история насчитывает не одно десятилетие и, как и следовало ожидать от такой необычной области, в ней было немало эксцентричных и очаровательных людей.