– Так вот, какой стейк ты предпочитаешь? Парни любят среднюю.

– Я тоже. Идеальный вариант.

– Круто. Скажу Стефану.

Поворачиваюсь, чтобы уйти, но вдруг Винни окликает меня:

– Послушай, я тут подумала… Может, я буду платить за еду, которую съела? Можно примерно подсчитать, сколько должна вам.

– Ты же знаешь, Тейтерс не возьмет с тебя деньги. Я уже говорил.

– Ну вдруг он все же передумает?

Пожимаю плечами.

– Я могу спросить, но знаю, что он ответит. Он даже нам не позволяет платить за что-то.

– Хорошо. – Она поджимает губы, но внезапно ее глаза загораются. – А как насчет мытья посуды? Так я смогу помочь Стефану, верно?

– Давай ты оденешься, и позже мы обсудим этот вопрос? – После этого я оставляю ее одеваться и возвращаюсь в гостиную, где собираются парни.

– Дочитал свою книгу? – спрашиваю Холмса, когда он достает пиво из холодильника.

– Да.

– Шустро ты.

– Книга короткая, и я быстро читаю.

– Значит, теперь будешь общаться с нами?

– Нет, он начал следующую, – сообщает Поузи, доставая из холодильника пару банок. Одну бросает мне, а вторую открывает сам. Звук открывающейся пивной банки – сигнал для Тейтерса зайти в гостиную.

– Стефан сказал, что мясо почти готово. Он сделал порцию и для Винни. Знаешь, как она любит?

Знаешь, как она любит?

– Черт, да. Забыл ему передать. Средней прожарки, – отвечаю я. – Можешь извиниться перед Стефаном за меня?

Как ни странно, он согласно кивает, а затем возвращается к Стефану.

– Он не в настроении, – объясняет Поузи. – Недавно играл с ним в шахматы, и каждый раз, когда я съедал его фигуру, он ныл как девчонка. В итоге все закончилось тем, что он перевернул доску и злой умчался прочь.

– Жаль, я этого не видел, – говорит Хорнсби, наливая себе пиво. Мы все собрались вокруг кухонного острова.

– Да уж. – Поузи берет кусок жареного картофеля и отправляет его в рот. – У меня ушло десять минут на то, чтобы найти все фигуры. В итоге, чтобы успокоиться, я сыграл сам с собой.

Я делаю глоток пива.

– Этот разрыв сильно на него повлиял. Кто-нибудь знает, почему Сара его бросила?

Парни качают головами.

– Понятия не имею, – отвечает Хорнсби. – Обычно он делится подобным со мной, но на этот раз только сообщил, что они расстались и все кончено.

– Может, он что-то натворил? – спрашиваю я. – Что-то глупое?

– Возможно, – облокачиваясь на столешницу, соглашается Холмс.

Мы все поворачиваемся к нему.

– Ты о чем? – спрашивает Поузи.

– Не исключено, что он совершил какую-то глупость. Может, у него началась звездная болезнь.

Я спрашиваю шепотом:

– Думаешь, он изменил ей?

Холмс пожимает плечами, и как раз в этот момент в дом заходит Тейтерс.

К сожалению, мы не очень хорошо умеем скрывать эмоции, поэтому все одновременно поворачиваемся и смотрим на него.

– Чего вы пялитесь? – спрашивает он, замерев у раздвижных стеклянных дверей.

– Э-э-э, просто обсуждаем, не изменял ли ты Саре, – выдает Хорнсби, даже не пытаясь придумать отговорку.

– Мужик, ну ты чего! – Пихаю его в плечо.

– А что? Какой толк врать? Он либо обманывал, либо нет.

Тейтерс прищуривается и зло отвечает:

– Вашу мать, да я бы никогда не стал ей изменять, и вы четверо должны это знать.

Стефан подходит к Тейтерсу со спины и сообщает:

– Стейки готовы.

Но Тейтерс уже разозлился, поэтому уходит, а мы – ну, по крайней мере, я – чувствуем себя мудаками.

– Какого хрена ты ляпнул такое? – спрашивает Поузи. – Теперь его настроение точно не улучшится.

– Когда-нибудь нам придется дожать его и выведать правду, – говорит Хорнсби, а затем делает глоток пива. – Где… ах, вот она. Сомневался, что ты еще здесь, потому что не видел тебя сегодня.