Какая-то женщина справа от него вцепилась в банку: тоже решила, что отобрать легче, чем пытаться достать из коробки. Женщина дёрнула – Перси извернулся, стараясь не растерять всё остальное, вцепился ей зубами в руку – она завизжала и отпустила.

Он стал проталкиваться к выходу с площади; ноги не слушались. Толпа качалась, Перси не хватало воздуха, и ему казалось, что он – мокрая глина, о которой рассказывала мама, и что где-то в животе теперь зияет пара дыр. Его толкали, его руки и бока застревали где-то между другими людьми, его тянуло обратно к центру; кружилась голова.

Вдруг один из роботов, что вытаскивали ящики, встал и замахал руками. Люди не обращали на него внимания, и он заржавело закричал:

– Граждане, сохраняйте спокойствие… – договорить он не успел: кто-то ударил его прямо в синюю голову; тогда робот сунул руку в коробку и достал оттуда одну из баночек, словно бы дразнился; он хотел привлечь внимание, но получилось только хуже. Он подписал себе смертный приговор.

Робот тут же исчез, толпа знала, что он сдачи не даст, и поглотила его, как огромная волна поглотила половину суши в маминых сказках; Перси уже исчез в одном из переулков, но что-то заставило его остановиться и, спрятавшись за мусорным баком, подглядывать оттуда за ходом действий. Может, то, что роботы никогда так не делали.

Тут его взгляд что-то привлекло; Перси даже не мог сказать, что именно, просто кто-то вдруг будто прошептал над ухом: смотри туда, сейчас там будет интересно, и Перси послушно взглянул. И в тот же миг какая-то тень в плаще аккуратно вытянула из чьего-то кармана два тюбика. Перси ухмыльнулся – но затем тень вдруг оказалась за одним из громил, с которыми связываться было всегда не самой хорошей идеей; Перси усмехнулся, представляя, как сейчас фигуру в плаще схватят и пнут в ноги толпы, чтобы голова наглеца раскололась, как песочный замок из маминых рассказов, но…

Парень выдохнул от удивления. Фигура в плаще вытянула тонкие пальцы и ухватилась за банку с мясом, большую, ценную банку, когда-то спасшую наверняка кому-нибудь из здесь присутствующих жизнь; и раз – её уже нет.

Перси уважительно присвистнул. «Надо бы за ним проследить», – подумал он, но тут началось то, о чём он во всей этой суматохе успел уже и забыть.

Послышались крики – не гомон, возгласы или визг людей, а нечто другое – железный скрип и треск, будто те, от кого исходили эти звуки, были очень старыми, настолько старыми, что «видали ещё динозавров», как говорила мама Перси. Пусть он и сомневался в их существовании. Звуки были настолько громкими, что их было слышно даже через шум от толпы.

Со всех сторон к площади подкатили старые роботы – покрашенные в синий пластиковые куклы в полицейских фуражках, внешне похожие на людей, будто бы создатели надеялись, что это сходство помешает родителям придумывать про них всякие страшилки. Перси надеялся, что он сидит не в том переулке, откуда они обычно выкатывают, но, словно издеваясь над ним, неподалёку раздался точно такой же треск, что и с других концов – и Перси только успел вжаться в пахнущую рыбой мокрую стену за кучей тряпья и баком, как мимо прошёл робот. На всякий случай Перси даже задержал дыхание – правда, сам толком не знал, зачем. А может, от вони.

– Они здесь! – крикнул кто-то в толпе, и в следующую секунду сердце сжалось от душераздирающего вопля, перебиваемого лишь звуком лазера из руки робота – спокойное, неприятное «вж».  Перси вздрогнул и вжался в стену ещё сильнее: ужас затопил голову, и стало нечем дышать.

– Никаких беспорядков, – проскрипел робот.