Макс откинулся в кресле, сцепил пальцы в замок перед собой.

– Мы были в одной группе, – он заговорил не громко, ровно. – Держали периметр под наблюдением. Но встреча пошла не так, как планировалось. Она оказалась в центре столкновения. Бен не успел. Ее застрелили у него на глазах.

– Это ужасно, – прошептала девушка.

– Он был ранен и потерял сознание, не добежав.

– Плечо? – вспомнила она. Неужели работа во дворце столь опасна? Сколько же недругов у короля Ольгерда?

– Да. Не считая нескольких царапин. – И добавил после паузы, – ее последними словами было: "Не дай ему сломаться." Как оказалось, Велена понимала его лучше меня.

– Невеста Велена?

В памяти всплыли слова Бенедикта, когда он рассказывал про сестру Освина. Не успел ничего сделать. Его сестру убили у него на глазах.

Аэтель ахнула. Сестра Освина была невестой Бенедикта? В один день они потеряли любимого человека. Один сестру, другой – возлюбленную. Оба не успели спасти и видели, как смерть отнимает ее у них. И, если Освин говорил об этом спокойно, смирившись, Бен все еще переживал. Ведь он до сих пор винил себя в ее смерти, в том, что не успел спасти.

Теперь становилась немного понятна эта связь между ними, что она заметила по дороге в Болдизар. Они относились друг к другу не только как напарники и друзья. Их связывало общее горе.

– Почему он не рассказал ничего? – прошептала она. – Ведь он упрекнул меня за то, что я наговорила тебе тогда. Но ни слова не сказал о себе.

Аэтель и не думала получить ответ, поэтому слегка удивилась, услышав:

– Потому что он так же упрям, как и ты? Тебе не кажется, что уже пора что-то изменить между вами. Вопрос, кто сделает это первым.

Глава 3

Беременность Аэтель снова дала о себе знать, возвращая неприятные ощущения. Еще вчера она чувствовала себя хорошо и решила, что токсикоз отступил, ведь он не проявлялся уже несколько дней. Но, похоже, рано обрадовалась. Если утром ее слегка подташнивало, и девушка как обычно скрылась в парке, чтобы переждать недомогание, то к обеду самочувствие резко ухудшилось. Тошнота подкатывала к горлу и Аэтель стоило больших трудов делать вид, что все в порядке. Она закрылась в комнате, не имея сил уйти с глаз на улицу. С утра она побоялась завтракать, и сейчас вместо полноценного обеда, съела лишь немного фруктов и запила стаканом воды, надеясь, что ей немного станет легче.

С Беном она не разговаривала после последней стычки между ними.

В эти два дня в квартире было странно тихо и безлюдно.

Вирая начала пропадать то в салонах, то на прогулке, даже не пытаясь звать ее с собой, как иногда делала раньше. Освин и Бен приходили под вечер или поздней ночью. Может тем и лучше. Девушка не хотела встречаться с Киневардом и ждала, когда они уедут.

А учитывая, что опять накатывала тошнота и слабость, Аэтель была даже рада, что квартира пустовала, и никто не видел ее состояния. Иначе появятся вопросы. Ответы, на которые она желала сохранить в тайне. Потому что знала причину своего недомогания и о ней говорить не хотела. Ей было страшно. Не столько из-за своей беременности, сколько от того, что, сопоставив некоторые факты, Бен сможет обо всем догадаться.

И она не знала, что последует за этим.

После выходки Вираи контролировать себя становилось сложнее рядом с Киневардом. Тело тянулось к нему. Стоило им случайно соприкоснуться, как она ощущала знакомый трепет и вспыхивающие огоньки, устремляющиеся вниз живота. Память настойчиво подсовывала картинки, что Бен шептал ей на ухо в ту ночь. Слова, что опаляли разум не хуже его губ и рук, что касались ее тела. Это пугало. Она не хотела быть настолько зависима от человека, которого не знала. Не понимала. И каждый раз одергивала себя, напоминая, что лишь игрушка для него. Но это не сильно помогало, ввергая Дорику в печаль.