– Раньше я не могла спать из-за кошмаров. Но Бен помог мне справиться с этим.

– Он умеет избавлять от кошмаров, как целитель или психотерапевт? – нахмурилась она.

Вир фыркнула.

– Нет, конечно! В смысле, никакой он не знахарь. Просто… он спас меня от очень плохого человека. Никогда не думала, что могу столкнуться с таким, – невидяще посмотрев в пространство, произнесла она, уносясь мыслями в прошлое. Аэтель не стала ее перебивать, понимая, что той нужно высказаться. И брюнетка продолжила.

– Когда я пришла сюда, у меня не было конкретного "мужа", и почти месяц я провела в карантине. Когда Тис обратил на меня внимание, я бы сказала, что это был самый ужасный день в моей жизни. Но это не так. Самыми ужасными днями стали позже. Никогда не думала, что человек может быть таким жестоким. С виду он казался вполне нормальным. Но как только дверь в апартаменты закрывалась, он разительно менялся. – Она передернула плечами, словно скидывая неприятные воспоминания. Но продолжала. – До сих пор не понимаю, почему ему нравилось называть меня "ольгердской сучкой". Он словно наказывал меня за что-то. Мог с легкостью ударить. Спокойно разрешал пользоваться своему приятелю. И я ничего не могла сделать – контракт подписан и односторонне его не разорвать. Стоило мне попытаться как-то сопротивляться – включал браслет. Я боялась его. Боялась даже спать, потому что в любой момент он мог прийти ко мне, грубо разбудить. Даже вспоминать не хочется, что он творил в комнате для игр, – она глубже закуталась в одеяло, словно хотела спрятаться от неприятных воспоминаний.

– Комната для игр?

Дорика смотрела на ребенка, сидящего перед ней. По сути, Вирая и была ребенком, выброшенным в жестокий мир взрослых. Ей всего девятнадцать, а пережить подобное и не сломаться сможет не каждый.

 Но Аэтель теперь понимала, что Майер боролась со своими страхами. Пусть и несколько непонятным для нее способом. Скрывала страх за насмешками или враждебностью. Хотя ее нападки больше напоминали рычание котенка. Аэтель чувствовала, что злости в брюнетке к ней никакой не было, несмотря на обидные слова, что та иногда говорила. Наверное, это была защитная реакция, чтобы не подпускать к себе ближе, наученная горьким опытом.

– Да. Все апартаменты одинаковы. Бен закрыл ее зеркалом, чтобы дверь не маячила перед моими глазами, напоминая. Ты можешь посмотреть перед отъездом, если тебе интересно.

Аэтель промолчала, что эту комнату она уже нашла. И использовала с Беном по назначению. Хотя, после услышанного, понимала, что Вирая вспоминает совсем не такие ощущения, о каких подумала Аэтель. Она вообще не понимала, как можно не любя быть с кем-то, как это делали аники. Не говоря уже о том, чтобы позволять "мужьям" какие-то забавы в игровой. А если подумать, с какой неприязнью об этом вспоминала Майер, приятного в том помещении ничего для нее не было. И становилось отвратно, что такие люди, как бывший муж девушки, существовали.

– А при чем тут Бенедикт? Если ты была с … как там… Тисом? То, как оказалась с Беном?

– Он спас меня от Матиса. И забрал себе.

– Но контракт не разорвать, – не поняла Аэтель. – Только по обоюдному согласию. А ты говорила, что он был против.

– Или в случае смерти.

– Хочешь сказать, Бен убил его, чтоб забрать тебя?

– Я не знаю, – покачала она головой. – Но я видела, как Бен смотрел на Тиса, словно ненавидел его. И после очередного тренинга, они вернулись без него.

– Мне кажется ты выдумываешь.

– Макс так же сказал, – усмехнулась брюнетка. – После Матиса я боялась даже Бени. Первые дни вообще закрывалась в ванной, чтобы поспать. Но со временем он смог меня вытащить оттуда. Я уже спокойнее относилась к его присутствию рядом. Хотя продолжала вздрагивать, как он приближался и страх опять охватывал меня. Он отступал и не трогал.