И мы в мире, где слово мужчины в сто раз ценнее слова женщины. Да и физически граф куда сильнее меня.

На моей стороне только элемент неожиданности. В открытую же против графа мне не выстоять даже при самом лучшем раскладе.

Нерадостные мысли прерывают вспышки чужих воспоминаний. Перед глазами мелькают чьи-то лица, события. Всё это проносится с такой скоростью, что начинает кружиться голова и к горлу подкатывает тошнота.

Прикрываю глаза и пережидаю приступ.

Алма в это время продолжает обтирать моё лицо.

Как только становится легче, снова открываю глаза.

— Лучше? – спрашивает няня.

— Вроде да, – сиплым голом отвечаю ей.

— Я добавила в воду заживляющей настойки. Так рана быстрее затянется.

— Спасибо, Алма.

Няня кивает головой. Некоторое время молчит, разглядывает мое лицо. Затем, тяжело вздохнув, начинает говорить.

— Тебе нужно быть осторожнее с графом, девочка. Он далеко не дурак. Будешь продолжать так смело себя с ним вести, заподозрит, что с тобой не все ладно. Ариелла никогда бы не осмелилась открыто перечить отцу. Она его очень боялась.

От слов Алмы у меня перехватывает горло, а в груди холодеет от страха.

Неужели догадалась?

— Что ты имеешь в виду? Что граф может заподозрить? – стараясь сохранять внешнюю невозмутимость, спрашиваю у женщины.

— Догадается, что ты не Ари, – глядя мне прямо в глаза, отвечает Алма.

Ну вот и всё… она всё поняла. Никудышная с меня актриса вышла…

— Как давно ты догадалась?

— В тот момент, когда омывала тебя. Я с самого рождения знаю Ариеллу. И её тело знаю. У нее на пояснице небольшое родимое пятно. А у тебя его нет. Да и ведешь ты себя совершенно по-другому.

Так и знала, что она догадывалась.

— Почему ты молчала? Почему не спросила меня напрямую?

— Боялась, – бросив полотенце, которое все это время сжимала в руках, в таз, женщина садится на край кровати и на миг прикрывает глаза.

— Чего? – уже догадываясь, тихо спрашиваю я.

— Боялась услышать, что моей Ари больше нет, – надломленным голосом говорит Алма открыв глаза.

Она смотрит на меня с надеждой, хотя в глубине душе чувствует, что Ари нет в живых.

— Мне очень жаль, Алма, – сочувственно говорю ей.

Алма вздрагивает от моих слов. Её плечи поникают, горбятся, словно на них опустилась непосильная ноша.

— Как… как её не стало?

— Я точно не знаю. Я нашла её в лесу, у ручья. Она была уже мертва. А потом, когда я к ней прикоснулась, она стала исчезать. Превратилась в золотую пыль, которая окутала меня. Я потеряла сознание, в себя пришла уже тут, лежа в кровати, – коротко описываю ей свое появление.

— Ты и раньше была похожа на Ариеллу? Или ты изменилась после… золотой пыли? – запнувшись, интересуется она.

— Я всегда выглядела так, как сейчас. Когда я увидела Ариеллу, то очень испугалась. Наше сходство повергло меня в шок. В моем мире нет магии, и я даже представить себе не могла, что когда-нибудь попаду в другой мир.

— Другой мир? – с удивлением переспрашивает Алма.

— Я не из вашего мира. Я каким-то образом перенеслась в ваш мир и очутилась в лесу. Там и нашла Ариеллу.

— Бедное дитя, — с сочувствием произносит Алма. – Как же ты, наверное, была напугана…

— Мне было страшно, но память Ариеллы и твоя забота помогли мне не впасть в отчаянье. Я очень благодарна тебе, Алма, за всё, что ты делаешь для меня, и за то, что делала для Ариеллы.

— У тебя её воспоминания?

— Частичные. Воспоминания Ари всплывают неожиданно, и они разрозненны. Я не всегда могу собрать их в единое целое. Но о тебе я узнала из её воспоминаний. Ари тебя очень сильно любила.

— Моя девочка… — всхлипнув, Алма закрывает лицо руками. Её плечи начинают вздрагивать из-за слёз. Она оплакивает ту, кого растила и любила как собственное дитя.