– Итак, он подарил вам кольцо примерно в восемь тридцать, – настойчиво бубнил он.

– Да… – вытолкнула Лиза уставшим и безжизненным голосом. – Лит… Его не было целый месяц, а в субботу он вернулся из отпуска. Позвонил вечером… ну, и мы договорились встретиться сегодня утром… Прямо здесь, на работе.

– А позже? – приставал следователь. – Позже вы виделись с убитым?

Женщина закрыла глаза, зажмурилась крепко, но слезы все равно покатились.

– Да… – всхлипнула она. – Где-то в полдесятого… На втором этаже. Лит был какой-то… очень задумчивый. Мне даже показалось, что он расстроен. Или напуган… Но я тогда ни о чем его не спрашивала, просто сказала, чтобы приходил к нам на чай, девчонки пирожки принесли, он их любит… Любил… А Лит… Заверил меня, что придет обязательно, только сначала кое-что проверит, и придет. Если дословно… Он сказал: «Я должен кое в чем убедиться». И… И всё. Лит ушел. Больше я его не видела… Живым…

Я сжал зубы, неприязненно глядя на опера, и тут милицейский чин реабилитировался в моих глазах: накрыл своей пятерней безвольную Лизину ладонь, и сказал, тихо, но жестко:

– Мы обязательно найдем того гада! Обещаю вам.

Пухова слабо улыбнулась и кивнула, моргая слипшимися ресницами.

– Товарищ Векшин, – Марина обратилась к оперативнику строгим официальным голосом, – вы просили информацию по сотрудникам…

– Да-да, товарищ майор… Слушаю вас.

«Росита» кивнула.

– Первыми на работу вышли Валентина Кибрит, наша буфетчица, и Зинаида Знаменская, уборщица. Затем пришли еще восемнадцать человек… Впрочем, двое из них явились уже после одиннадцати. Вот список.

– Ага… – хищно протянул Векшин. – Вайткус… Вэ Корнеев… Я Корнеева… Ядвига? Ага… Киврин… Панков… Почкин… Пухова… Спасибо, товарищ майор. Будем искать!

Вторник, 8 декабря. День

Центральная Атлантика, борт «Ка-29»

7-я оперативная эскадра оставила за кормой многие мили студеных морей, тяжелые свинцовые волны и суровый посвист ледяных ветров. Нынче вокруг синели теплые воды.

Гирин усмехнулся, глядя на океанский простор с высоты полета – рокочущие лопасти «вертушки» приподняли его над флотской суетой.

– Как идут, а? – довольно проворчал контр-адмирал Мехти, выглядывая за дверцу дежурного «камова».

– Да-а… – отозвался капраз, поправляя наушники.

Лишь оторвавшись от уровня моря можно оценить всю мощь «Атлантической» эскадры. Два больших авианосца, «Ульяновск» и «Свердловск», шли посередке ордера, «Новороссийск» и «Минск» – на флангах. Замыкали строй тяжелые атомные «Орланы» – «Калинин», «Фрунзе» и «Дзержинский», а впереди резали волны хищные длиннотелые «Атланты» – «Москва», «Комсомолец», «Октябрьская революция» и «Варяг». Чуть сбоку громоздился огромный УДК «Севастополь», а между кораблями 1-го ранга затесались эсминцы типа «Сарыч», парочка остроносых БПК, большие морские танкеры «Днестр», «Нева» и «Кама»… Две атомарины крались в глубине.

– Целый флот… – затянул адмирал Колмагоров, комэск. – Мать моя Родина…

Эскадра широко и лихо боронила океан – к самому горизонту утягивались параллельные белесые «борозды», кильватерные струи.

– Товарищ адмирал… – по-уставному начал Гирин, пальцем прижимая усик микрофона.

– Вадим Александрович, – перебил его командир эскадры, сохраняя лицо спокойным и бесстрастным. Однако глаза выдавали чисто мальчишеское озорство.

– Вадим Александрович, – моментально сориентировался капраз, замечая коварную улыбочку Мехти, – пока летим, не уточните ли? Какими будут наши действия – прямыми или непрямыми?

– И теми, и этими, – Колмагоров энергично кивнул, словно клюнул вибрирующий воздух. – Да и фронт… м-м… работ велик – Федерация Сахель грозит раскинуться на всю Африку, от Красного моря до Атлантики. Даже сейчас, без Судана и Чада, территория Федерации громадна. Поэтому разделимся на два отряда. Первый ОБК возглавит Тахмасиб Гасанович, и он будет действовать у берегов Сенегала. Направления: Мавритания и Мали. А вторым ОБК, Иван Родионович, командовать вам.