– А-а-а.

Малышка не успевает закашляться. Мужчина осторожно берет мазок и плавно окунает палочку в желтую жидкость в колбе, что я сжимаю вспотевшими пальцами и боюсь уронить.

– Да ты просто умница, Юла. Вся в маму, – мужчина лукаво смотрит мне в глаза, очаровывая, завлекая в сеть синевы.

– Мы с ней оцень похозы, – смелеет дочь. Ей очевидно трудно даются слова, и от усталости малышка все-таки падает на подушку, но в родных глазах все еще пляшут счастливые огоньки. Моя Юляшка смотрит на врача, будто ищет в нем что-то необыкновенное, будто он – настоящий волшебник. – А Миса в папу пошел…

– Богатырь, – мужчина проводит еще какие-то манипуляции, забирает у меня сосуд, дотрагиваясь до воспаленной кожи снова.

Я быстро прячу дрожащие руки под одеяло и делаю вид, что увлечена происходящим, а не воющим в груди сердцем и необъяснимой тягой к незнакомому мужчине.

Врач измеряет температуру дочке, та снова неизменно за тридцать девять, осматривает горло, а после долго и внимательно слушает фонендоскопом ее легкие, приподняв кофточку пижамки. Малютка ежится от холода и напряженно сопит.

В комнате повисает уютная тишина, мужчина смотрит на меня, не моргая, а я не дышу. Пока перед глазами не начинает плясать темная мошкара.

– Прячься пока под защитный купол, Юла, – врач нежно укрывает малышку и, поглаживая влажные волосы дочки около ушка, будто она ему родная, приговаривает: – Немного полежи, сейчас еще укольчик сделаем, а завтра будешь и петь, и танцевать.

– Я люблю тансевать, – вяло лепечет Юлечка.

– Миш, как там чай? – вдруг зовет мужчина, оглядываясь назад. – Помощь нужна?

Я с шумом втягиваю воздух, глотая очередную порцию сладкого возбуждающего аромата.

– Уже несу, – отзывается сын, появляясь в двери и осторожно внося поднос с четырьмя дымящимися чашками. Он у меня очень внимательный и заботливый мальчик. После исчезновения Сергея мне было очень сложно, но сынулька помогал прийти в себя. Он в тот миг словно старше стал, потому что крошка-Юляшка часто болела, а я забывала поесть и поспать. Пыталась выкрутиться из оставленных благоверным проблем. В том числе и многотысячных долгов… И копеек, которые Сергей тайно высылал нам на электронный счет, не хватало покрыть оплату за квартиру.

Врач оценивает скромные чашки, на двух ободки уже со сколами, и понимающе смотрит на меня, а Миша, краснея, вдруг шепчет:

– Только к чаю ничего нет.

– Сейчас найдем, – мужчина ласково щелкает по носу дочурку, и она вдруг ясно улыбается, будто и не болеет вовсе. – Ты любишь бананы, Юла?

– Оче-е-ень, – в светлых глазках дочки вспыхивает восторг и благодарность.

Из кожаного портфеля, будто по волшебству, появляются два спелых фрукта, и врач снова переводит пронзительный взгляд на меня.

– Жаль, только два прихватил.

– Ничего, – оживает Миша. – Я поделю на всех. – Сын берет протянутые фрукты и снова убегает в коридор, а я смотрю мужчине в глаза и сгораю от необъяснимых чувств.

Что это, если не любовь с первого… вдоха?

Но я занята. Одергиваюсь, прогоняя наваждение, сжимаю кулаки и сцепляю до скрипа зубы.

Дурость какая-то. Я себе напридумывала, а он, возможно, даже женат. Наверное, и дети есть.

Однажды я уже влюбилась без оглядки и осталась одна. Если бы не Сергей в то время, не знаю, что бы со мной случилось.

А сейчас в моей жизни столько проблем, что смотреть на других, особенно чужих, мужчин, должно быть совестно. И я не смотрю. Прячу взгляд за сеткой ресниц и с горестью понимаю, как соскучилась по нормальной еде, как хочется ягод и фруктов, как мечтаю пообедать по-семейному, хотя бы домашней пиццей или мясом в духовке, а еще банально пообщаться с людьми. Живыми, а не выдуманными героями или сетевыми коллегами.