– Такой не существует! – напрягся Данила.

– У нас! – воскликнул Давид. – Но не у них! В общем… Карлайл кое-как, на пальцах, изложил мне теорию совмещенных пространств. Мы, вот тут, – он широко развел руками, – существуем в пространстве «Гамма». А еще есть «Альфа» и «Бета», где проживает точная реплика здешнего человечества… За мелкими исключениями. Сам Рон жил-был в альфа-пространстве, как физик и астронавт НАСА – тамошнего, «альфовского» НАСА. В общем, стартовали они с базы Вандерберг, шаттл «Атлантис» вывели на полярную орбиту. А весь грузовой отсек был забит сверхсекретным оборудованием – называется: бета-ретранслятор!

– Бета-ретранслятор… – пробормотал Багров, запинаясь.

– Ну, да! – с экспрессией молвил Валькенштейн. – Это… ну, как сказать… Агрегат такой, чтобы из «Альфы» попадать в «Бету». Вот только на «Атлантисе» случилась авария, всё пошло вразнос, и шаттл выбросило к нам, в «Гамму»! Вроде как, стреляли по ним в «Бете»… Ну, не суть! Другое важно – астронавты решили затопить челнок, чтобы не искушать нас, местных туземцев. А то возьмем, да и нападем на «Альфу»! В общем… – он зашевелил пальцами, словно разминая их после долгих писаний. – Тоже не буду растекаться… В общем, вернулись мы потом к Рароиа. Подняли бескрылый, ломаный корпус «Атлантиса», со всеми предосторожностями перевезли в Штаты, на ранчо «Виборита»… – лицо Давида исказилось, и в голосе зазвучали злые, взвизгивавшие нотки: – Я этому гаду Карлайлу дал всё! Любой прибор – на! Детали – получи! Энергии не хватает – протянул кабель. На, пользуйся! И Рон за год починил все эти импульсаторы, транспозитаторы, ретрансляторы… Смонтировал капсулу на двоих – на себя и меня! Он хотел вернуться в свой мир, а мне… Да просто увидеть «Альфу»! Глянуть, как оно там… Господи, я мечтал об этой транс-пози-тации, как мальчишка! А этот гад… Рон ушел один! Транспозитировался! Спалил мне полранчо, сволочуга, и ушел!

Угрюмо сопя, Давид повалился на спинку дивана. Рывком подхватил бокал, выхлебал бурбон и выдохнул, обмякая.

Багров молчал, рассеянно водя ладонью по щеке, и Валькенштейн очень серьезно, раздельно спросил:

– Скажи-ка, Данила-мастер, зачем ты, вообще, прилетел сюда? Чего хотел?

– Честно? – губы русского миллиардера дрогнули. – Хотел получить еще одно доказательство в пользу четвертой версии.

– Ну, и как? Получил?

– Получил, – твердо ответил Данила. – А… Хоть что-нибудь осталось от того… альфа-ретранслятора? Хоть что-то из бумаг, файлов, чертежей?

– Осталось, – невозмутимо сказал Давид. – И что-нибудь, и хоть что-то. А тебе зачем?

Багров резко подался к нему.

– Хочешь в «Альфу»? – выпалил он.

– Хочу.

– И я хочу! Я не пожалею миллиарда, а Димон соберет команду физиков, которые не верят ни в бога, ни в черта, ни в Эйнштейна! А если… Нет! А когда мы научимся транспозитировать и в «Альфу», и в «Бету», я точно прижму Наталью Павловну, или кто она там! И тех, кто ее послал, тоже возьму на цугундер! Не фиг вмешиваться в нашу жизнь! Ни с благими, ни с худыми намерениями! Это наша «Гамма», а иномирцам тут не место! И… – уняв яростный натиск, Данила ухмыльнулся: – Торжественно клянусь и обещаю – наша самая первая капсула будет на двоих! На меня и на тебя! Согласен?

Давид молчал полминуты, а потом затрясся от неслышного смеха.

– Тебя как по батюшке? – осведомился он, утирая ладонью слезы.

– Данил Ильич.

– Давид Маркович, – церемонно представился Валькенштейн. – Согласен!

Четверг, 17 марта. Ночь

«Альфа»

Ново-Щелково, улица Колмогорова

Дом затих с вечера, но это была тишина живая, наполненная смыслом. Риту я оставил посапывавшей в подушку – волосы разлохмачены, одеяло небрежно откинуто, и лунный свет скатывается по изгибу спины… Картинка!