Задрав голову к потолку, она запустила пальцы в сосульки немытых волос, разворошила их – и внезапно сникла, безвольно опустила руки… Простояв так минуту, смертница равнодушно наклонилась, сгибая узкую спину – сквозь тонкую водолазку проступил гребень позвоночника – и с усилием подняла «пояс шахида». Напрягаясь, она окрутила талию страшной связкой тускло блестящих цилиндров, затянула потуже ремешки…

Мрачно улыбаясь, воткнула проводки в «пряжку» дистанционного взрывателя – тот замигал кровавым огоньком.

«И чего я жду? – встрепенулась Тата. – Скоро совсем стемнеет!»

Отложив бинокль, прислушавшись к глухим голосам и шагам, доносившимся из коридора, майор достала мобильник. Нужный номер набрали заранее, еще в «Альфе» – вот она, череда убийственных цифр…

На какую-то секунду Иверневой овладела понятная слабость и нерешительность. Одно дело – убить врага в бою, и совсем другое – привести в исполнение смертный приговор…

Тата усмехнулась, взглянув в облупленное зеркало, висевшее на стене из белого кафеля. Перед глазами пронеслись кадры оперативной съемки – мертвые тела, лужи крови, искаженные мукой лица… Палец бестрепетно нажал на «Вызов».

«Сдохни!»

Черный силуэт за окном мгновенно обратился в шар тугого, яростного пламени. С оглушительным грохотом, вышибая раму, выламывая кирпичи, обрушивая стены и перекрытия, огонь вырвался наружу, словно нечистая сила, выпущенная из пекла.

Пискнув, Наталья шарахнулась в сторону, а в следующее мгновенье воздушная волна докатилась до «Пятерочки», и стёкла вылетали с пушечными хлопками, дробясь в сверкающее крошево.

Гром взрыва стих, расходясь рокочущим эхо, и тут же прорезались крики ужаса и боли. Тата, скользя и скрипя подошвами по битому стеклу, поспешно выбежала из служебного санузла – спасать, помогать, врачевать…

«Задание выполнено, – билось в голове. – Задание выполнено!»

Вечер того же дня

«Гамма»

Москва, Манежная площадь

Ивернева здорово устала, хотя народ в «Пятерочке» пострадал не сильно, испугался больше. Кого-то порезало стеклом, кто-то упал и ударился… Одного мужичка крепко приложило бутылкой водки «Финляндия» – молоденькая продавщица обмотала ему голову бинтом. Хотела уже вскрыть сосуд, чтобы продезинфицировать рану, но пострадавший шибко возмутился подобным кощунством, да так и пропал – вместе с бутылкой…

«Просканировав» себя, Тата пришла к выводу, что ее утомление – от нервов, и решила: пора уходить!

А на той стороне улицы машин понаехало… И МЧС (что-то вроде Центральной Аварийной Службы в «Альфе»), и милиция, и «скорые». Синие да красные огни так и кружатся, метут по снегу, по стенам, по лицам оперуполномоченных…

Под шумок Наталье удалось незаметно улизнуть – она сбежала вместе с хихикающей студенческой парочкой. Тем тоже неохота было задерживаться – и обрекать себя на нудные расспросы. За час до полуночи!

На станции метро «Кузьминки» Наталья до того задумалась, что пропустила поезд. Душа и ум не сошлись.

Ведь, если рассуждать логически, в понятиях дисциплины и долга, ее путь должен лежать в знакомую гостиницу «Сокольники» – она там всегда отсыпалась во время визитов в «Гамму».

Но Тата приняла иное решение – и отправилась на Манежную площадь. Почему ее потянуло на «место преступления», хоть и предотвращенного, она понимала смутно.

Убедиться, что всё в порядке? Да нет… И так было ясно, что уже никакая сволочь не испортит людям праздник, а «черная вдова» отправилась к Басаеву с Дудаевым.

Выйдя на станции «Охотный ряд», Наталья у входа в подземный вестибюль столкнулась с Михаилом Гариным, живым и невредимым. Правда, выглядел он не очень – постоянные разлады в семье вредят здоровью не меньше курева и пьянок.