– Тёмной ночи, Таэши, – прошептала я, проведя рукой по гладкому камню в форме крупной слезы.

«Тёмной ночи, Ина», – прошелестел в моей голове улыбающийся голос хранителя.

На рассвете меня разбудил удивительной красоты напев. Помимо воли к глазам подступили слёзы. Я не знаю того языка, на котором она поёт, но боль и отчаяние в её пении напоминают о моих бедах, и ощущение растущей связи с хранителем стихии лишь крепче. Гнетущее чувство одиночества и беззащитности окутывает подобно одеялу и душит во тьме. Но всё плохое смывает чувство безудержной надежды и веры… На кого? В кого?

– Ой, прости, я тебя разбудила, – вздрагивает Тень и порывается вернуться в Оплот.

– Подожди, мне всё равно пора вставать. О чём ты пела?

– О своей судьбе, – Таэши опустила глаза и отвернулась. – В моём мире поют душой. Раз в жизни мы поём, когда встречаем того, с кем проживём всю жизнь.

– Ты… – я не находила слов произошедшему. – Ты пела мне?

Девушка улыбнулась… и растаяла, а в глубине рубина вновь загорелась тёплая искорка. Такая же, как та, что засияла сейчас в моём сердце. Хранитель приняла меня. От этого почему-то хотелось обнять всё Межмирье.

Рассвет всё сильнее напоминал о себе, и, как бы я ни оттягивала это событие, меня ждал полигон и Фарейн. Время позволило немного укрыться от мира в своей стихии, которая отреагировала на моё прикосновение к ней по-новому. Вода легко отзывалась на малейшую мысль, крохотные рыбки, сотворённые из воды, скользили в её глубине, вызывая у меня улыбку своей потешной игрой в догонялки. Устроившись под водой, я пыталась создавать водяные жгуты и гоняла ими рыбок. Казалось, что стихия радуется вместе со мной. Я дома.

Когда оделась и вышла из комнаты, Фара и Минар уже ждали. Сайн, широко зевая, выполз из своей комнаты и плюхнулся на стул возле входа.

– Ясного света, – улыбнулась я ребятам, впервые не почувствовав смущения.

– Ясного света, – Фара внезапно кинулась ко мне и крепко обняла. – Мы действительно хотим извиниться, Ина. И Сарастэль – тоже, просто не может сейчас.

– Всё в порядке, – я обняла саану в ответ и пропустила момент, когда за моей спиной возник шэдоу.

– Всё равно я буду присматривать за тобой, – процедил сквозь зубы контролёр и смерил меня колючим взглядом. – Сделаешь хоть попытку обратиться – умрёшь.

– Сарастэль! – блондинка залепила своему парню знатную пощёчину, но тот лишь перехватил её руку и поцеловал в ладонь.

Я изумлённо взирала на ссорившуюся парочку, в то время как молодой дракон и воплощённый лениво пережидали вспышку эмоций. Кажется, здесь это частое явление. Но вот Сарастэль дал знак, и мы устремились к полигону. Желание сбежать крепло с каждым шагом, но Оплот хранителя согревал тело под рубашкой, и я невозмутимо шла вперёд. По крайней мере, мне казалось, что невозмутимо. Буря эмоций ощутимо билась в теле: он провёл со мной три дня, выхаживал, вытащил из-за Грани. Как смотреть ему в глаза?

Фарейн обнаружился на полигоне. Дракон прислонился к опоре одного из орудий пыток и смотрел на нас хмурым многообещающим взглядом. Идея побега впилась в разум и кричала, что лучший выход – бежать. Но желаниям не суждено было сбыться…

– До меня дошли слухи, что ваше кольцо совершенно не хочет сотрудничать друг с другом, – грозно сказал куратор и вперил свой ярко-горящий взгляд в контролёра, на долю секунды задержавшись на мне. – За вами это наблюдалось и прежде, но сейчас перешло все границы. Вы должны быть крепче, чем семья. Каждый из вас должен знать, что другой не предаст. Адепт Вайнэлион, думаешь, на поле боя адептка Айвери тебе поможет, если будет бояться и ненавидеть тебя сейчас?