Гриша, переводя дыхание, виновато смотрел на Феню: «Скалки в руках нет! Значит будем договариваться!».

– Борька! Прими у отца пакеты. Радис, сними с велосипеда сетку, бо на пол упаде! – Феня медленно подошла к мужу, заглянула в его бездонные «голубые глаза», поправила фуражку, застегнула китель, – Ладно. Я всё бачу! Ничого по дороге не потерял, охфицер?

Борька вытащил из пакета пластинку и прочитал: «Марк Бернес «Тёмная ночь». Борька ещё в пять лет научился читать и теперь всё на чём, что – либо написано, читал всем вслух, ожидая похвалы.

– Папка? А шо, пластинки по телевизору тоже будут показывать?

Отец промолчал, оттягивая момент самого главного разговора.

– Может, сначала поужинаем? Феня, как ты считаешь? Дети! Там в авоське петушки. Налетай! Феня! Это тебе, – Гриша медленно вытащил из кармана галифе цветастую газовую косынку и повесил Фене на плечо, – Радис? Как тебе наша мама?

– Мама у нас красавица! – Радис уже вытаскивал из коробки ящик, – Что-то на телевизор не похож. Съёмный экран наверное в коробке.

– Рекорд – 53 Мэ, – Борька не уступал свое первенство в чтении, – Радиола. Радис? Радиола, це телевизер, чи радио?

– А где телевизор? – Радис уже понял в чём дело, – Батя, у нас похожий в клубе стоит, для танцев. Клёво играет! А, что, телевизоров не было?

– Не было, дети. Сказали, что вчера разобрали и только в понедельник подвезут. Я и подумал: «Успеем еще телевизор насмотреться». Да и говорят для глаз плохо. Вы ж не сможете, как в инструкции написано: «Детям не более полтора часа в день!». А здесь и граммофон и радио. И глаза не портить. И музыку, хоть до утра слушать можно. Правильно я решил, Феня? – Гриша не смог посмотреть ей прямо в глаза: «Поймет, что соврал!».

– Ладно. Нехай радиола. Цей телевизер будет тильки рябить.

Валерка крутился возле велосипеда.

– Борька! Научишь меня кататься? Я тоже хочу. Смотри, тут звонок звенит. Здорово!

– Весипед! – Любочка, наконец-то оторвалось от своего петушка, – хосю весипед!

Радиска установил радиолу на тумбочку, натянул антенну на оконный карниз, и уже через минуту зычным голосом Марии Мордасовой по бараку «понеслись» задорные частушки.

– Гриша! У меня всё стынет. Переодевайся и сходи за Иваном и Валей. Заслужили.

В этот вечер все плясали. И Борька с Валериком. И Иван с Валюхой. И Гриша с Феней. И Любочка со сладким петушком в руке…

Велосипед Борьке не понравился. Нет, он красивый, блестящий. И звонок звонко звенит. Но ноги до педалей не достают. Борька пробовал «под рамку» кататься, но на третий день упал и поранил ногу. Мать велосипед забрала и повесила на стенку в сенях: «Подрасти трохи! Скоро в школу. Как пораненный пийдешь?».

А вот школа понравилась. Особенно первый день. Борьку посадили за одну парту с Кларой, двоюродной сестрёнкой. Её семья; дядя Бари, тётя Надия и ещё одна сестрёнка Альфия, приехали недавно из Казани и поселились рядом в бараке. Тётя Надия папина сестра. Как она красиво поёт. Заслуженная артистка Татарской ССР. Она сама рассказывала! Поёт, как Нина Пантелеева из той пластинки: «Ах! Сапожки русские!»

И учительница понравилась – Зоя Александровна. Борька, до сих пор, помнит её слова.

– Здравствуйте дети! Я ваша первая учительница. Зовут меня Зоя Александровна. Я научу вас писать, читать, считать и думать. Я помогу вам научиться совершать правильные поступки, уважать старших и любить свою Родину. Но в первую очередь будем учиться уважать тех, кто сейчас рядом с вами. А для этого нужно познакомиться.

Когда очередь дошла до Борьки он выпалил:

– Борис Сафин. Семь лет! А я умею читать! Я уже прочитал все книжки дома. И «Приключение Незнайки» и «Чиполлино». И про царя Султана. И считать умею до ста!