– Доктор! А если я переведусь наверх и буду принимать ваши лекарства? А потом ещё проверюсь. Вдруг лёгкие справятся?

– Дорогой вы мой человек! Думаете, я не заметил, что у вас дырка в легких? Вы хотите её разбудить? Тогда ни одна клиника вам уже не поможет. Только смена климата и регулярный приём препаратов, что я вам написал. Заключение врачебной комиссии мы направим вашему руководству, получите его там. И успокойтесь – не всё ещё потеряно. Люди живут везде! И не пытайтесь закрепляться в городах. Только свежий воздух и никакой влажности. Предлагаю вам подумать о целине. Там уж точно воздух свежий!

«Да, ситуация. Вот тебе и техника безопасности! Вот тебе и охрана труда. Сам учил шахтеров не расставаться с респиратором, а себя не сберёг, – Гриша представил свою работу в этой пластиковой „дуре“, как прозвали респиратор шахтёры. Я уже пытался так работать. В жаркую погоду пот заливает глаза, да ещё нужно разговаривать, командовать. Бред!»

…К удивлению Гриши, Фенька выслушала, мужа, молча, только сжатые губы выдавали её напряжение. К концу второго дня Фенька присела тихонечко рядышком, прижалась к плечу Гриши, и уверенно произнесла: «Едем! Тильки я к маме съезжу. Попрощаюсь».

…Алексей Терентьевич! Вызывали? – Гриша застал начальника участка за изучением бумаг.

– Да вот, Гриша, пытаюсь понять, что здесь врачи понаписали. Оказывается, запустил ты свои болячки. Предлагают сменить профессию и климат. Как сам – то думаешь?

– Голова идёт кругом! Только зажили, как люди. Вот в новый дом перебрались. А тут, как снег на голову. Что я в тех степях забыл? Не баранов же пасти!

– Ну, с твоими способностями и образованием до баранов ещё далеко. А вот о целине подумать стоит. Задачи партии по расширению объёмов продовольствия ты знаешь. Про второй этап освоения целинных и залежных земель тоже знаешь. Тут я вспомнил про друга своего. Он в облисполкоме отделом по переселению заведует. Давай поступим так: я напишу характеристику и направление от шахты, а ты съездишь в Сталино и поговоришь с ним. Я уверен, что у него есть подробная информация на этот счёт. Буду ходатайствовать перед Стахановым, чтобы материально помогли на первое время. А Фёдору, другу своему, сегодня же позвоню. С поездкой не откладывай. Домашние дела потом уладишь. Договорились? Приедешь, зайди.

– Хороший человек, Назаренко, – возвратившись, домой, Гриша устало сел за стол и обхватил голову руками, – пообещал помочь. Завтра нужно ехать в Сталино, узнать, что и как.

– Давай Ивана с Валей позовём, – Феня поняла, что Гришу нельзя оставлять одного, со своими мыслями, – я картошки отварю, капусту заправлю.

Иван с Валюхой, молча, выслушали рассказ Гриши о своей беде.

– Вот Ваня. Я говорила, что это добром не кончится. Погубите вы здоровье с этой пылюкой проклятой. Ну и что, что у тебя ничего не нашли? Ты мне не нужен в сорок лет инвалидом, – поняв, что сказала, что-то не то, Валя обняла мужа, – я тебя и хромого любить буду, а вот дети этой пылюкой тоже дышат.

– Ну, шо ты Валя, такое кажещь, – Иван отрицательно кивнул своей кудрявой шевелюрой, – у Гриши ранение. Вот оно и вышло.

– Ты, Иван, поехав бы завтри с Гришей, може советом яким поможешь. Нельзя его одного – якусь глупость сробит.

– Завтра у меня выходной, прокачусь. Не бойся, Гриша, я с тобой – прорвёмся!

…В облисполкоме встретили хорошо. Дежурный проводил до самого кабинета.

– Вот Фёдор Парфильевич, к вам. Говорят по вопросу переселения, принимайте.

– Вы откуда? Проходите, садитесь. С шахты 20—20 бис? Подождите! Мне вчера Алексей Терентьевич Назаренко звонил. Кто из вас Сафин будет? Вижу офицер. Где служили? А я на Белорусском. Да вы поближе садитесь. Выкладывайте. какие проблемы?