Царь Алексей Михайлович, отступив от Риги, сосредоточил войска свои по Двине между Кокенгузеном, Дерптом, Мариенбургом и Динабургом и, укрепив места сии, снабдил оные на значительное время провиантом и фуражом. Хотя россияне претерпели большие потери, но как положение шведов и поляков было также весьма затруднительно, то и заключено было приступить к перемирию.

Со шведами не имели мирные предложения сии ни малейшего успеха, ибо требования их были неумеренны. Но с поляками заключено было перемирие посредством упомянутого австрийского легата Аллегретти в ноябре 1656 года с таким условием, чтоб до заключения настоящего мира не начинать военных действий, каждому владеть завоеванными местами, но дозволить в оных прежнее свободное сношение с прочими польскими городами. В дополнение к сему обещана была царю Алексею Михайловичу польская корона.

Прискорбно читать, какими коварными убеждениями австрийского посла Аллегретти преклонен был царь Алексей Михайлович к войне со шведами и к заключению мира с Польшей. В собрании грамот сохранились те воздушные акты, коими уверили царя в получении польской короны. Акты сии написаны весьма пышным слогом. В оных сказано, что император Фердинанд III и король Иоанн Казимир постановили договорные статьи, каким образом не токмо что избрать царя Алексея Михайловича на польский престол, но и как короновать его.

Жаль, что министры наши поверили сим хитрым обольщениям и обесславили себя даже грамотой к боярину Куракину в Москву, в которой повелевалось совершать во всех церквах молебствия за победы, над шведами одержанные, и за избрание царя Алексея Михайловича преемником польского престола.

Во время сих удостоверений послан был из Польши секретарь королевский Станислав Беньевский, а от Фердинанда III – архиепископ Петр Парцивик к Богдану Хмельницкому с убеждениями, чтоб он отложился от царя Алексея Михайловича. Послы сии внушали гетману, что избрание Алексея Михайловича на польское царство никогда не сбудется и что дело сие начато единственно для того, чтобы российские войска не разоряли Литвы.

В актах 1654 и 1655 годов сохранились две грамоты о прибавлениях к титулу. В первой сказано: «Указали в нашу Государскую титлу вписати город Полоцк меж Рязанского и Ростовского, а Мстиславль – после Кондинского». Во втором велено также прибавить в титул: Великий Князь Литовский, Белой России, Волынский и Подольский[93].

Надо полагать, что царь Алексей Михайлович был твердо уверен в возможности получить польскую корону, ибо, прибыв 30 октября в Полоцк, дозволил он умному архимандриту полоцкого Богоявленского монастыря Игнатию Иевлевичу величать себя: Избранный Король Польский, Великий Князь Литовский, Русский, Прусский, Жмудский, Мазовецкий, Инфляндский и прочее[94]. Во время двукратного пребывания в Полоцке оказал царь Алексей Михайлович великие милости духовенству и всем жителям сего города, ибо преданностью их к России ускорилась сдача сего города, весьма важного по тогдашним обстоятельствам.

Патриарх Никон написал предлинную грамоту к Каллисту, игумену Морковскому, назначенному быть наместником Полоцким и Витебским, в которой, изложив правила, коими он должен был руководствоваться при управлении наместничеством, подписал оную собственноручно и титуловал себя: Никон Божиею милостью Святейший Архиепископ Царствующего града Москвы и всея Великой, Малой и Белой России и всея Северной страны и Помори и многих Государств Патриарх