Тимошка бежал опять в Данциг, Брабант и прибыл наконец в Голштинию. Новгородский купец Петр Малков, узнав сие, требовал его у правительства. Но владетель малой страны сей, которая играет очень великую роль в истории России, умел извлечь из сего свои выгоды: переписки продолжались с год, и наконец, дело решено было тем, что Тимошку выдали, а царь Алексей Михайлович возвратил правительству вексель купца Брюггемана в 100 000 червонных, без платежа[58].

Самозванец сей не сделал собственно России никакого вреда, но стоил очень больших хлопот, рассылок и весьма значительных издержек. В день казни его принимал царь Алексей Михайлович польского посла, которого провели во дворец по лобному месту, ибо поляки были главной причиной сего неприятного происшествия[59].

В письме Цареградского архимандрита Амфилохия к царю Алексею Михайловичу сказано, что послы наши объявили визирю, что мнимый царевич есть подьячий Тимошка, который, обокрав приказ на 200 рублей, сжег дом свой и жену и бежал в Польшу[60].

Сим же письмом объясняется также известие о втором самозванце – сыне царя Шуйского. Он был также в Константинополе, получал хорошее содержание, но когда усмотрели, что он всегда пьян и развратен, то его посадили сначала в тюрьму, а потом выпустили и оставили без всякого внимания. В 1650 году писал Иерусалимский патриарх Паисий к царю Алексею Михайловичу, что самозванец, ложный сын царя Василия Ивановича Шуйского, ушел из Турецкой земли в Немецкую, а теперь проживает у гетмана Богдана Хмельницкого.

Все сии неприятные случаи подали царю мысль оградить права каждого положительными законами. Июня 16 дня 1648 года имел царь Алексей Михайлович совет с митрополитом, духовными властями, боярами, окольничими и думными людьми, чтобы собрать правила Святых Апостолов, Святых Отцов, гражданские законы греческих государей, указы и земские статьи великих князей российских, указы царя Михаила Феодоровича и боярские приговоры. Исполнение сего поручения возложено было на бояр князя Никиту Ивановича Одоевского, князя Семена Васильевича Прозоровского, окольничего князя Ф. Ф. Волконского и дьяков Леонтьева и Грибоедова.

В помощь к помянутым повелено было присоединить стольников, стряпчих, жильцов, дворян, детей боярских, гостей и посадских добрых и смышленых людей, дабы они утвердили и на мере поставили государево и всякое земское дело и чтоб дела сии, на основании государева указа, по соборному уложению, впредь были ничем ненарушимы.

Февраля 4 дня 1649 года представлялся царю Алексею Михайловичу Иерусалимский и всея Великой Палестины Патриарх Паисий. Прием происходил в золотой палате; царь, сказано в дворцовых записках, был в царском платье, а бояре и дворяне – в золоте.

Целью посещения сего было испрошение подаяния или вклада для возобновления храмов и на необходимые церковные расходы. Патриархи греческие нередко посещали Россию с подобным намерением. Феофан, приезжавший в Москву в 1619 году, получил множество богатых даров, ибо сим патриархом возведен был Филарет Никитич Романов на патриарший престол града Москвы и всея России[61].

Марта 17 дня, в день государева ангела, был во дворце обед. Царь сидел за одним столом с патриархами Паисием и Иосифом, но последний занимал высшее место. Подобным же образом происходило 1 апреля празднование именин царицы Марии Ильиничны.

Цари грузинские и имеретинские, претерпев много несчастий во время войны персиян с турками, а равно и нападения от крымского хана и казаков, чувствовали, что им необходимо покровительство какой-нибудь сильной державы. И как Россия была с ними одного вероисповедания и находилась всегда в дружеских отношениях с Персией, то и обратились они к ней.