Побег назад в деревню, ну что за глупости! Ему слишком много лет, чтобы всерьез размышлять о таком.

И вот, спустя не самое огромное количество времени по меркам мира вокруг, они возвращаясь. Их семья возвращалась назад, в их дом, и отец снова планировал работать смотрителем маяка.

Только вот Герман уже не верил в то, что все будет так, как было когда-то. Мама стала слишком грустной, чтобы комментировать рассказы отца о звездах, а отец, в свою очередь, превратился в насупившегося мужчину, которого эти самые звезды, казалось, больше не интересовали. И друзья, оставшиеся здесь, тоже переехали. По крайней мере, двое из них – ему об этом рассказал отец.

Мир изменился. Жизнь изменилась.

Герман был прав, когда понимал, что все изменится навсегда.

Все так и случилось.

* * *

Автомобиль остановился около покосившегося забора, Руслан выбрался из салона и горестно цокнул языком. Он смотрел на место, в котором прожил огромную часть своей сознательной жизни, и которое доверил тем, кого когда-то считал друзьями.

– Пап? – Герман опустил стекло и высунулся из машины. То, что он видел, совершенно не нравилось его мальчишескому взору: участок, заросший травой, искривившейся забор с облупившейся и облезшей местами краской, а в глубине того, что когда-то было ухоженным садиком, их дом.

– Ммм? – Руслан повернулся к сыну, но взгляд его так и оставался прикованным к забору, когда-то собственноручно построенному и выкрашенному в голубой оттенок.

– Я думал, что за участком присматривали, – протянул мальчик и нахмурил каштановые брови. Он точно помнил слова матери о том, что дом не останется без внимания, что о нем позаботятся, а они смогут вернуться туда… «На какое-то время», – так выразилась Иванна, когда активно убеждала Руслана уехать. Разговор, пять лет назад подслушанный около двери в родительскую спальню (правда, уже после того, как отец рассказал ему о переезде), неожиданно всплыл в голове.

Герман поджал губы, рассматривая то, что осталось от их участка.

– Они должны были… – немного растерянно отозвался отец, а потом тряхнул головой, – так, ладно. Ты сиди пока в машине, а я попробую пробраться к дому, посмотрю что с ним и как.

– Я тоже хочу, – тут же запротестовал мальчик, – я могу помочь.

– Там могут быть змеи, участок слишком зарос, – тоном, не терпящим возражений, отрезал Руслан. – Сиди в машине.

Герман насупился и, назло отцу, как он считал, закрыл окно и отвернулся. Взгляд сразу же уперся в маяк.

Теперь, когда они были почти около него, только несколько сотен метров пройди – и вот он, маяк казался еще более унылым и грустным, и совершенно отличался от тех радужных воспоминаний, которые сохранились о нем у Германа.

«И вот ради этого места я так не хотел уезжать?» – с удивлением и сомнением подумал он, а потом покачал головой, удивляясь сам себе.

Он снова повернулся к окну, когда услышал шорох: это отец пробирался через высокую траву назад.

Герман нехотя опустил стекло, когда увидел, что тот подает ему знак так сделать. Ветер тут же принялся трепать каштановые волосы, залетая в салон.

– Ну что там? – стараясь, чтобы в голосе не прозвучал интерес, спросил он.

– Участок зарос, но это поправимо. Дом в порядке. Пара ступенек прохудилась, да одно окно выбило веткой яблони, – Руслан почесал лоб, а потом с напускным воодушевлением продолжил, – жить можно!

– Ну супер! – пробормотал Герман.

Отец продолжал изображать веселье.

– Давай, выходи, я дом открыл, занесем туда вещи, заодно подключим холодильник.

– А электричество откуда? – поморщился мальчик.

– Я оплатил перед нашим приездом. Все есть, не волнуйся, и вода, и свет. Будем жить да поживать.