Фактически Селевк вследствие битвы при Ипсе, можно сказать, занял место Антигона, точно так же, как Антигон занял место Пердикки. Селевк теперь занимал положение, затмевавшее позицию всех других вождей. И соответственно, как в 315 г. до н. э. Антигон оказался в оппозиции к своим прежним союзникам и объединился со старыми врагами, так же получилось и с Селевком. Его соседи Лисимах и Птолемей объединились. Лисимах взял в жены Арсиною, дочь Птолемея. Со своей стороны Селевк стал делать различные предложения скитальцу Деметрию. Он попросил руки Стратоники, его дочери от Филы, дочери Антипатра. Самого Деметрия пригласили в Сирию.

Это предложение показалось Деметрию «неожиданной удачей». Он немедленно отплыл в Сирию со Стратоникой. По дороге Деметрий разорил Киликию, провинцию Плистарха, и унес 1200 талантов из Кинд – это были остатки сокровищ Ахеменидов. Деметрий, Фила и Стратоника были приняты Селевком в прибрежном городе Росс. «Эта встреча от начала до конца была поистине царской, свободной от коварства и взаимных подозрений. Сначала Селевк давал Деметрию пир в своем шатре, посреди лагеря, потом Деметрий принимал Селевка на огромном судне с тринадцатью рядами весел. Были тут и совещания, и досужие беседы, и увеселения, тянувшиеся иной раз целый день; наконец, забрав Стратонику, Селевк торжественно отбыл в Антиохию»[65]. О новом союзе объявили греческим городам, которые занимал Деметрий, послы, посланные во имя обоих царей[66].

Когда его положение улучшилось, Деметрий начал замышлять новые набеги. Он занял Киликию; Плистарху, очевидно, пришлось уйти, чтобы пожаловаться своему брату царю Кассандру. Селевк, видимо, предвидел такой поворот событий, поскольку вскоре мы видим, что он пользуется любезностью Птолемея (его отношения с ним, несмотря на вопрос с Келесирией, все еще оставались дружескими), дабы добиться помолвки Деметрия с одной из дочерей Птолемея. Однако новые амбиции Деметрия показали, что дом Антигона еще не был уничтожен, и это в некоторой степени восстановило общее противостояние четырех царей и старого врага. Между Селевком и Деметрием произошел разрыв. Его непосредственной причиной было требование Селевка, чтобы Деметрий продал ему Киликию. Когда Деметрий отказался, Селевк в более угрожающих выражениях потребовал Тир и Сидон, которые все еще удерживали гарнизоны Деметрия. Он получил гордый ответ: даже если бы Деметрию пришлось пережить еще десять тысяч других битв при Ипсе, он не хотел бы, чтобы Селевк стал его зятем из корыстных соображений, и гарнизоны в обоих городах были усилены. Вскоре Деметрий оставил Восток, чтобы восстановить свое положение на другом берегу Эгейского моря.

Годы после Ипса были, несомненно, плодотворными в плане внутреннего развития империи Селевка. Селевк, чьей резиденцией теперь стала Антиохия – новый город, который он построил на Оронте вместо Антигонии, – мог теперь наблюдать и за Востоком, и за Западом и консолидировать свою власть во всех обширных областях, которыми он теперь стал править. Но опять-таки все свидетельства этого погибли. Только одна административная мера упомянута в наших источниках – раздел империи на восточную и западную часть: столица первой находилась в Вавилонии, в новом городе Селевкии-на-Тигре. Здесь сын Селевка и бактрийки Апамы стал наместником царя во владениях за Евфратом[67].

Однако упоминанием об этой мере мы обязаны не ее исторической важности, но тем, что она была связана с сентиментальной историей с оттенком инцеста, которые так нравились грекам в поздние времена. Аппиан рассказывает эту историю значительно подробнее, чем любую часть истории Селевка и его наследников. Вкратце, князь Антиох влюбился в свою юную мачеху Стратонику и молча страдал. Однако, когда придворный врач Эрасистрат обнаружил природу его болезни и открыл ее царю, Селевк с отеческой любовью, которую, как считали, можно было ставить в пример, решил передать свою супругу сыну. Далее, он решился в то же самое время передать ему и восточную часть империи. Созвали собрание всех рангов македонских войск в Антиохии, и царь объявил им о помолвке Антиоха и Стратоники и о назначении их царем и царицей Востока. Чтобы устранить любые подозрения насчет этого союза как отвратительного для морали греков, Селевк следовал закону государственной власти, который Геродот приписывает царским судьям Камбиса