Вечером, подняв этот ценнейший в моей жизни журнал со стола, она долго смотрит на фото, я вижу, как эмоции радугой рассеиваются по её лицу, она, так же как и я рада, смущена и расстроена одновременно.

- Это он… - произносит сдавленным голосом.

Значит, я всё-таки нашёл его.

Самое смешное в нашей с матерью истории то, что мы оба никогда не читаем подобных журналов: у матери для этого нет времени,  а для меня подобное чтиво лежит слишком далеко за пределами моих интересов.  Но если бы хотя бы один из нас интересовался подобного рода периодической литературой, мы бы давно нашли его: оказалось, что лицо моего отца не сходило с таблоидов всего каких-то десять лет назад, и только в последнее время журналисты интересуются им всё меньше и меньше.

Я открываю для себя, что мой отец – действительно особенный, но совсем не в том плане в каком мне бы хотелось. Статьи о нём, коих в сети бесконечное множество, создают противоречивый, а местами даже скандальный образ. В молодости  он – никому не известный студент-изобретатель  новых технологий в строительстве, которые сегодня стали уже традиционными, в зрелости – известная личность, преуспевающий бизнесмен и… человек, на время утративший моральный облик. Таблоиды обвиняют его в жадности по отношению к бывшим жёнам, беспорядочных половых связях и злоупотреблении алкоголем. Но в последние десять лет он – примерный семьянин, отец, муж и один из самых достойных членов общества.

В одном из интервью он говорит, что больше всего в жизни гордится своими детьми: на фото обнимает миловидную, совершенно не похожую на него девчонку, и в его объятиях легко читается слепое обожание. На другом фото они тоже обнимаются, но уже  смотрят друг на друга, и в его взгляде так много любви, что я буквально захлёбываюсь завистью…

Отец…

Этой мой отец…

Это МОЙ отец!

И он даже не знает обо мне. Он никогда НЕ ХОТЕЛ знать обо мне. За все годы, за все последние шестнадцать лет он ни разу не связался с моей матерью.

Беспорядочные половые связи – такой была его жизнь в то время… Как раз в то самое время, когда зачали меня.

Я – результат одной из его беспорядочных связей… Незапланированный, побочный эффект.

Он наверняка ведь даже не вспомнит имя моей матери, да что там: скорее всего, он и её саму вряд ли вспомнит.

Я любил его семь лет, пока не знал, пока думал, что он – хороший человек, который просто не знает, что я существую.

Но теперь, когда мне посчастливилось его найти, я его ненавижу…

Все последующие два года я отказываюсь от любого контакта с ним и легко читаю в материнских глазах разочарование. Я не знаю, чего она хочет больше: помочь мне обрести то, о чём я больше всего в жизни мечтал, или просто, наконец, встретиться с ним? В жестокие шестнадцать лет парням не свойственно знать, как изнуряюще болезненно порой бывает любить. Я ревную мать к отцу, отца к его жене и детям, ревную весь мир, обижен на всё и вся, и моя собственная ненависть пожирает меня живьём.

В семнадцать расстаюсь с Филис – наши отношения стали не просто занудными, а тошнотворными, и начинаю в своей жизни главу под названием «Беспорядочные половые связи», и мне вдруг становится легче…

Женские тела могут быть лекарством, оказывается. Но я разборчив: моим лекарством может быть только самый чистый, никем не тронутый до меня продукт. И как ни странно, мне его хватает с лихвой…

Внезапно я открываю для себя, что привлекателен. Это и раньше было в общих чертах почти догмой, но только в семнадцать становится наиболее очевидным и выходит на первый план. Я популярен у противоположного пола: девочки хотят меня не только физически, но и каким-то странным образом находят в моих психических и нравственных изломах нечто притягательное для себя.