. Королева всё же согласилась вернуться, и по приезду, действительно, была достойно принята. Племяннице Ивана Грозного оказывали полное уважение, но «неправильной» веры у её дочери не допустили и перекрестили девочку в Новодевичьем монастыре. Выполнила это государственное поручение старица Леонида Шереметева – вдова царевича Ивана Ивановича. «Чтобы кончить эту историю, скажу, что по моем возвращении из Англии (летом 1586 года) я нашел королеву в большом поместье, она имела свою охрану, земли и слуг согласно своему положению, но вскоре она и её дочь были помещены в женский монастырь, среди других королев, где она проклинала то время, когда поверила мне и была предана, но ни она не видела меня, ни я её. Я очень угодил этой услугой (Годунову), но сильно раскаиваюсь в содеянном»47 – так вспоминал об этом сам Джером Горсей.

Царствование тихого и порядочного Фёдора Ивановича вовсе не было приятным и спокойным времяпрепровождением. Он и его семья находились в постоянной смертельной опасности от собственных бояр, с увлечением юнцов игравших во власть. 1586 год начался очень бурно: было раскрыто сразу два заговора – против самого Годунова и семьи царя Фёдора, который не решился на открытое расследование дела и только усилил личную охрану, опасаясь покушения; и дело об отравлении царевича Дмитрия и его семьи в Угличе. Джером Горсей упоминает даже некий розыск по делу об отравлении семейства Нагих в Угличе: «Был раскрыт заговор с целью отравить и убрать молодого князя, третьего сына прежнего царя, Дмитрия, его мать и всех родственников, приверженцев и друзей, содержавшихся под строгим присмотром в отдаленном месте у Углича»48. Томас Смит упоминает, что жертвой покушения стала мамка царевича, погибшая от яда49. Заговоры против семьи царя и царевича, по всей видимости, следует отнести к февралю-марту 1586 года по современному летоисчислению50. Горсей не упомянул инициаторов заказных убийств, но заинтересованные лица вскоре сами начали совершенно открытую борьбу за власть.

В апреле 1586 года умер от инсульта пожилой Никита Романович Юрьев, один из регентов царя Федора, популярный в Москве боярин, поддерживавший Бориса Годунова, поручив его заботам своих детей. Воспользовавшись ослаблением противника, князья Шуйские и Ф. И. Мстиславский пошли в «наступление» и подняли в столице бунт, пытаясь скинуть, наконец, ненавистного временщика. Толпа бесчинствующих сторонников Шуйских ворвалась в Кремль и потребовала выдать им Годунова на расправу. Сообщение с внешним миром было прервано, и царь оказался в буквальном смысле заложником ситуации, в которой повел себя безукоризненно: он не выдал погромщикам Бориса Годунова. В конце концов, князю Ивану Петровичу Шуйскому пришлось собственноручно усмирять своих разбушевавшихся «сочувственников», так как нужного результата от царя он так и не добился, а поддерживать буйствующую чернь слишком долго было уже рискованно для самих князей. Толпу вывели из крепости, но Кремль, «затворившись», сел в мае в самую настоящую военную осаду.

Уже с первых месяцев царствования Фёдора Ивановича семейство Нагих активно участвует в мятежах и заговорах, почувствовав, что страх со смертью Грозного ушел, и наступило время перемен. Джером Горсей записал свои впечатления от приватной беседы с Борисом Годуновым летом 1586 года, когда тот вернулся из Англии: «Я был огорчён, услышав о заговорах родственников царицы, матери царевича Дмитрия и отдельных князей, объединённых с ним (Борисом Годуновым) в регентстве по воле старого царя, которых он, зная теперь свою силу и власть, не мог признавать как соперников»