– Да не может быть, – наконец, порвал тот скопившуюся за долгие месяцы молчания тишину. – Вы в этом уверены?

Пришедший молча открыл шкаф, вынул фигурку Младшего и перевернув ее весьма ловко, показал на щиколотку. А затем ту же манипуляцию проделал с одним из Дакотов, именно тем, кто так ловко и легко, зажав рот рукой юноши, охранявшего покой своих товарищей, уволок его с полки. И показал Коллекционеру надписи. Хозяин молча кивнул, лицо его выражало растерянность.

– Никогда бы не подумал… – произнес он упавшим голосом. – Значит, Оджибуэев получается некомплект? Я купил всех у старого хозяина магазина игрушек.

– Возможно, он тоже не знал об этом. У меня есть справочник. В вашей коллекции только Шошоны и Навахо являют собой законченные собрания. А Дакотов должно быть двенадцать. Как и Оджибуэев. Если хотите, я покажу вам свою книгу.

– Буду признателен. Знаете. – потерянно произнес Коллекционер, – я ведь так и не смог найти полного описания этих игрушек. Уж больно давно они были произведены.

– Другая страна, другое время, – начал успокаивать его гость и с этим буквально вывел из комнаты. Больше разговора меж ними никто не слышал, а когда Коллекционер вернулся, поздно вечером, в довольно растрепанных чувствах, он молча переставил Младшего к Дакотам и с тем снова покинул комнату. Впервые за долгие годы заточения индейцы дважды за один день видели своего хозяина.

Впрочем, не все радовались этому визиту. Особенно Младший, который волею хозяина переместился в столь нелюбимое им племя, уже однажды показавшее тому его место и среди Оджибуэев да и среди самих Дакотов так же. Меж тем, когда Коллекционер ушел, и все поняли, что он в этот день больше не вернется, ибо уж небо вызвездилось и тишина в помещении сделалась особенно ватной и обволакивающей, Дакоты подвели юного Оджибуэя к вождю племени. Тот долго смотрела на Младшего, попыхивая пластмассовой трубкой, и молчал. Наконец, произнес веско:

– Так распорядился хозяин, а значит, так оно и есть. Коллекционер человек внимательный, и раз уж он проглядел очевидный недостаток в тебе столько лет назад, значит, тому имелись причины. Теперь он, видимо, сверился с каталогом продукции, убедившись, что все эти годы ты являлся не той игрушкой, не того роду-племени. Только теперь возвращенной. Добро пожаловать домой, сын! – произнес он неожиданно ласково и указал Младшему на его новое место в расширившемся кругу Дакотов. А так же подарил ему еще одно перо в волосы.

Юный индеец не решался принять дар. Внутри него происходило буря, неясные клокотания которой виднелись и в его взгляде, и в его жестах. И в том, как он вел себя подле вождя, и в том, как он принял этот дар и теперь стоял, не решаясь воткнуть перо в перевязь. Его подтолкнули, но он все еще вертел дар в руках.

– Что же ты? – укорил его вождь. – Это награда за твое многолетнее испытание и не моя, отнюдь. Она дана тебе кем-то свыше, кто куда могущественнее самого Коллекционера, возможно, самим Гитчи Манито. Владыка Жизни решил проверить тебя и нашел, что проверка эта завершилась. Теперь все зависит от тебя.

– Прости мою дерзость, Сидящий Орел, – обратился Младший к вождю, – но я не посмею принять твой дар. Я не понимаю своего нового места, не понимаю причин и тем более, не пойму последствий. Я всегда считал себя Оджибуэем, сколько помню, находился среди совсем другого племени, с которым вы ведете войну еще до времен Великого союза народов, провозглашенного Владыкой Жизни, до рождения самого Гайаваты…

– Не смей произносить при нас это имя, – неожиданно сказал вождь. – Гайавата из Оджибуэев, и те создали ему такую великую легенду, что…