Когда я вошла в украшенный цветами и лентами зал, заиграла моя любимая музыка – протяжная и заунывная.

Захмелевший царь приказал всем танцевать, и я остановила свой угрюмый немигающий взгляд на молодом человеке в белом кафтане, который в свою очередь испепелял меня немигающим, пристальным и слегка прищуренным взглядом, который от тщательно скрываемой ярости даже слегка светился в полумраке чертога.

Мы застыли в противоположных концах зала, как военачальники двух вражеских армий, между которыми бушевала невидимая битва, ломались мечи и летели стрелы.

Напряженный поединок взглядами не остался незамеченным, и подвыпившие гости стали перешептываться, что «наконец-таки нашла коса на камень», а один совершенно пьяный и потому бесстрашный боярин даже крикнул, что «два стропила – это сила», но его тут же уволокли от греха подальше в баню, чтобы привести в чувство.

***

Я начала атаку первой и шагнула на украшенный росписью пол.

Волх сжал кулаки, но вдруг пригласил на танец какую-то пухлую розовощекую девицу и, обольстительно ей улыбнувшись, поцеловал руку и повел в медленном и величественном танце, выведя в центр зала, из-за чего их пара казалась лучиком добра и света в этом царстве ужаса и тьмы.

Какая пошлость.

Нет ничего лучше, чем ужас и тьма.

Внезапно царь к радости присутствующих объявил танцевальное состязание. Гости поддержали предложение громкими хлопками и начали разделяться на пары.

Совсем скоро пары не осталось только у двух изгоев Беледонского царства – у меня, ведь мужчины боялись не то, что подойти, а даже бросить на меня взгляд, и высокого худощавого гармониста, который был настолько застенчив, что не мог даже пару слов сказать девице.

Оценив обстановку и увидев ухмылку на лице своего противника – Волха, я решительной походкой направилась к гармонисту, цокая железными каблучками, после чего схватила его за руку и вытащила в центр зала.

– Ни слова, иначе убью, – лаконично предупредила я своего напарника, приготовившись танцевать не на жизнь, а на смерть, ведь новый царский советник не сводил с меня пристального, испытывающего и одновременно снисходительного взгляда, явно бросая мне вызов, не зная, что я привыкла всегда везде всюду всех побеждать.

– Я… не… умею… танцевать, – пролепетал смущенный донельзя гармонист, попеременно то краснея, то бледнея. – А вы?

– Значит, вести буду я, – бесстрастно приказала я и твердым и уверенным движением схватила его ладонь, крепко зажав в своей руке.

Отец объявил, что танцевальное состязание будет состоять из трех этапов, он выберет две лучшие пары, а победителей определят сидящие на скамьях вдоль стен зрители.

Первым танцем была павана, которой я владела в совершенстве.

Во дворце я каждый день провожу творческие вечера, где собираю всю местную знать, которую приучаю кровью и болью к высокой культуре, поэтому танцевать были обязаны все гости, иначе могли закончить вечер в железных колодках в моем подвале.

Волх плыл по залу, словно царевич, сбежавший из волшебной сказки в мир неуклюжих и косолапых смертных, половина которых сразу же выбыла из состязания.

Музыка закончилась, объявили перерыв.

Я мрачно приказала своему напарнику под страхом казни опрокинуть что-нибудь в зале и привлечь к себе внимание, и направилась вместе с толпой смеющихся гостей к заставленному напитками деревянному столу.

Неуклюжий и долговязый гармонист был так взволнован первым в своей жизни танцем с такой шикарной и зловещей женщиной, как я, что поскользнулся и упал, вызвав всеобщий смех.

Мне этого было достаточно, чтобы подсыпать слабительный порошок в кувшин с брагой, а после, танцуя кружевницу, удовлетворенно созерцать длинную очередь в туалет.