Всё страннее и страннее мне казалось поведение этих двоих. Они не выглядели как маньяк и жертва похищения. Доминика могла спокойно что—то рассказывать, а Би совершенно непринуждённо отвечать и реагировать, будто они были старыми друзьями. Нет, я не считал это дикостью, просто это реально странно для девушки, которая дрожит от малейшего шороха, и холоднокровного убийцы. Да, и сам Би внешне вообще походил на какого—то дядюшку в свитере, клетчатых брюках и тростью, которой он всё ещё пользовался, хотя смысла в этом не было никакого. Наверное, он применяет её для чего—то по хозяйству.

Так называемых «падальщиков» я видел постоянно. Люди в строгих чёрных костюмах сгустились вокруг особняка, намекая на накал ситуации. Ежедневно я видел какие—то кейсы, кипы. Падальщики не вызывали у меня восторга: они были похожи на мафию со своими правилами и законами. Би не был деспотичен по отношению к ним. Как позже мне объяснил Кристофер, страшнее всего карается предательство, хотя и были случаи, когда человек лишался, скажем, уха, если имел наглость и интерес к тому, как Би расправляется с жертвами. Кристофер сказал, что постепенно человек привыкает к такому образу жизни. Сюда сбегали диверсанты, члены кланов якудзы, революционеры, недовольные, молодые. Женщин было конкретно в этом филиале мало. Система была отработана идеально. Вы никогда не узнаете, что ваш сосед – падальщик, что почтальон, распихивающий письма по ящикам в восемь утра – падальщик, что ваш преподаватель по вокалу – падальщик. Большая часть работы людей – наблюдение. Иногда они устраивают саботажи, расследуют, считают бюллетени на голосовании. Имя получили за главную обязанность – следовать по пятам за Би и «доедать остатки»: чистить места, отзывать полицию, уносить тела, завершать план. Падальщики жили хорошо, имея широкую свободу действий. В шкафу каждого висел чёрный костюм, прошитый металлом и волокнами. Кристофер был среди всего этого столпотворения одним из самых главных, поэтому имел белый воротник у рубашки. Бандиты всех стран прекрасно знали дресс—код падальщиков, поэтому боялись и уважали: они понимали, что те подчинялись, человеку, который в Японии, к примеру, был единственным, кто мог конкурировать с боссами мафии, потому что, по словам Кристофера, убил одного из них по заказу правительства.

– Доброе, – я сел.

– Я жду тебя внизу, – Доминика встала. – Нам нужно поговорить.

***

– Скопление падальщиков привлекает внимание негодяев.

– И что думает Би?

– Предположительно, по наши души придут очень и очень скоро. Би говорит, что нам с тобой нужно бежать.

– Будет месиво? – спросил я.

– Да, – Доминика почесала затылок, – Мы попадём под раздачу. Просто так мы выйти в люди не можем, значит, скорее всего будем ползти по канавам.

– Звучит далеко не радужно.

Мы шли по лужайке за особняком.

– Куда мы идём? – спросил я.

– Тихо, – Доминика поманила меня к маленькому зданию—пристройке. Внутри было тихо, повсюду разлеглись леопарды. Я нервно сглотнул.

– Не бойся, они добрые, – девушка прошла вперёд. – Смотри, тут сюрприз для Би.

В корзинке лежал пятнистый котёнок. Серебристый загривок переливался в полутьме. Доминика положила ладонь на живот малыша.

– Кристофер сказал, что он родился, когда мы ещё жили у твоей мамы.

– Кличку дали?

– Би ещё не знает. Мне кажется, Кэс? Будет в самый раз.

– Согласен.

Котёнок открыл глаза и мяукнул.

– Привет, – хихикнула Доминика. Малыш поднялся на лапы и прыгнул на неё. – Тихо, завалишь!

Я присел рядом. Девушка обняла котёнка и улыбнулась. Пушистый тёплый комок лизнул её в лицо.

– Эй? – заглянул Кристофер. – Как там Кэс? – мужчина почесал леопарда за ухом; тот начал ловить пальцы мужчины зубами. – Парень, ты бы прекратил кусаться.