прочь, поедая фрукты.

У меня отобрали свободу выбора, хотят украсть 1 год

жизни в армии, забрали 13 лет экстерном на образование ради

аттестата и двух дипломов, у меня забирали многое, и я мог

с этим мириться, но сейчас эта страна забирала мое любимое

место, мой укромный уголок гениального писателя, я не мог в

это поверить. Так поступить со мной?

Что ж, с великими всегда поступали жестоко. Стоит

привыкнуть к лишениям. По пути назад я ел сливы, некоторые

из них были сладкими. Порой не хватало одиночества. В то

же время, позвонил бы сейчас кто-нибудь, я бы согласился

на встречу. В проезжавших мимо машинах поневоле

хотел разглядеть знакомую и махнуть рукой. Ошибаясь в

предпосылках, решил пойти в лес.

Да, я иду в лес. Я гений. Самый сумасшедший в этом

городе. Может больше? В стране? В мире? Я Артуро Бандини.

Великий ли я? Великий. Я иду в лес во тьме. У Миллера был

«Тропик Рака», у меня тропа мрака. Освещение кончилось. Я

шёл как во сне. Это была тьма. И в ней я совсем один.

Пару раз я светил фонариком на особо подозрительные

19

места, все они оказывались кучей брошенной пластиковой

посуды. Все мои страхи оказались мусором. Я дошёл до нужного

места. Было страшно, я боялся каждого шороха. Чёрные ветви

перекрывали и без того темно-синее небо. Послышалось что-то подозрительное слева. Движущийся силуэт заставил меня

задержать дыхание. Это была собака. Раньше я не питал к ним

слабости, сейчас вроде да. Она подпрыгнула и убежала в мглу.

Я подумал, что мне пора.

Выйдя из леса, почувствовал облегчение. Небо здесь

звездное. Я вспомнил про «Ковш», который кто-то называет

Большой Медведицей. И долго не мог его найти. Раньше

он напоминал мне знак вопроса. Вот он. Смотря на него, я

начал плакать, испытывая боль утраты. Но я понимал, что это

нормально, это часть меня.

(с) Артур Погосян. Вступительное слово на концерте «Pink Floyd» в Помпеях, Колизей, март, 2016 год.

Контакт-Менеджер #9

Мы встретились у входа в заведение, на ней было

утонченное, полностью черное шелковое платье, аккуратный

макияж, маленькие босоножки. Я сказал:

– Ты как будущее.

– Почему?

– Тебя не узнать.

Я открыл пачку. Взял себе, протянул ей и подкурил. По-моему, я влюбился. В итальянском ресторане мы потребовали

запеченный камамбер в сливовом соусе, тальятелле с

грибами, яблочный штрудель и таёжный сбитень, чтобы

запить. Женщины нетронутые болью меня не привлекают. Я

сидел напротив нее с отпечатанным на лице рабочим днем, 20

но сохранял шарм. Наступил вечер. Под козырьком подъезда

мы укрывались от дождя. После нашего первого поцелуя, она

спросила:

– Теперь ты не забудешь меня?

– Что?

– Ты не забудешь меня?

Осень

Я присел напротив оптового магазина размером со

штамповочный цех. Мне посоветовали «Storytel» для

прослушивания аудиокниг, оказалось, там нужна оплата для

подписки… Я удалил всех, кто советовал мне «Storytel». Мой

двоюродный дедушка по отцу всегда говорил:

– Сынок, запомни: все, за что хотят денег одни, дадут

бесплатно другие.

Я отвечал:

– Дед, почему ты называешь меня сыном?

– Вопросы здесь задаю я, – отвечал дед.

Воспоминание это захлестнуло меня в темные потоки

интенсивной рефлексии, и я не сразу заметил, как слева на

аллее показалась женщина. Я взглянул на неё краем глаза, использовав воротник старого пальто как костюм невидимки.

Она была босиком. Это привело меня в состояние аффекта, в голове заиграла Елена Темникова. По мере приближения

женщины, я понял: женщина была голой. Только старенькая

открытая ветровка из местного «секонда» закрывала её

солидный бюст. Она присела рядом со мной вплотную. Я

подумал, что мне пора.

21

– Прошу прощения, мне пора.