– Как? – удивляюсь.

– У меня есть парочка местных рыбаков. Я попросил их поискать. Вдруг повезёт.

– Спасибо, – поджимаю губы и подтягиваю к себе ногу.

Как-то не по себе от того, с какой нежностью Яр ласкает её. Раньше он так любил начинать прелюдии. Знает, зараза, что у меня чувствительные ноги…

– Знаешь, – вздыхает Яр и резко поворачивается ко мне. – Пожалуй, я перенесу все свои дела.

– Зачем?

– Тебя нельзя выпускать из постели. И я знаю один очень эффективный способ, – усмехается и расстёгивает рубашку.

– Ты что делаешь? – округляю глаза.

– У меня такое ощущение, – откидывает рубашку в угол кровати, – что ты только обо мне и думаешь.

Ухмыляется и поигрывает мышцами груди. Внутри меня моментально вспыхивает пожар. Становится сложно дышать.

Он же не собирается?

А как же моя нога? А швы? Это же безрассудно!

И о чём только я думаю? А должна бы о том, что этого между нами больше никогда не будет.

– Яр, – начинаю дрожащим голосом, когда вижу возбуждение во взгляде бывшего. – Думаю, тебе всё же надо идти по своим делам…

– А я так не думаю.

– Соколов! – взвизгиваю. – Имей совесть! Это ты свалил и оставил меня одну. А теперь что? Думаешь, так легко взять и всё забыть?

– О чём ты думаешь, малышка? – усмехается Яр. – Я всего-то предлагаю валяться весь день и смотреть кино…

Возбуждение, что царило в моём животе, моментально улетучивается. Кино?

Становится стыдно за свои мысли, а вдогонку ещё и Яр усмехается. Он наверняка знает, что последнее, о чём я подумала бы – это кино.

Мы никогда не смотрели кино вместе просто так. Всегда схема была одна: трейлер, заставка, начало фильма и, возможно, финальные титры. Мы не посмотрели ни один фильм от начала и до конца.

– Предлагаешь марафон кино? – прищуриваюсь, он же не намекает так, что хочет, как раньше?

– А почему бы и нет? Я недавно начал смотреть увлекательный сериал.

– Ты? – усмехаюсь, почти хрюкая, – сериал? Не смеши меня.

– Здесь скучно и одиноко, – пожимает плечами. – Вот и подсел.

– Почему домой не вернёшься? – спрашиваю шёпотом, будто это запретный вопрос.

Хотя так оно и есть. Зачем я усложняю себе жизнь? Одно дело знать, что где-то там ходит-бродит Ярослав Соколов. И совсем другое, знать, что он совсем рядом, но больше не мой.

– Меня там никто не ждёт, – отворачивается, и впервые вижу, что ему не хочется шутить.

– А как же мама?

– Умерла три года назад. Сердце. С тех пор я обитаю здесь, – натянуто улыбается.

– Прости, пожалуйста. Я не знала, – чуть не плачу.

– Откуда бы. Ладно, давай, отнесу тебя в зал.

– Я и сама могу, – бурчу.

Но вместо ответа получаю недовольный прищур.

– Тогда верни мне хотя бы трусы, – свожу брови.

– Трусы, – Яр будто смакует это слово. – Те три верёвочки нельзя назвать трусами. Но если они тебе так нужны, они в ванной. Зайдём по дороге.

– Я, правда…

– Я тоже, – цокает и без спросу хватает меня на руки.

А я хватаюсь за шею бывшего, напрочь забыв, что белья на мне нет.

– Ты вредный, – шиплю. – Хорошо, что мы расстались.

– Ага, очень…

Яр и согласился со мной? Что-то здесь неладное.

А с чем конкретно он согласился? С тем, что вредный, или тем, что хорошо, что мы расстались?

Пожалуй, уточнять не буду.

С великого позволения Яра забираю свои стринги с сушилки. Думаю, он точно прав – что в них, что без них. Но в них, почему-то спокойнее.

Соколов укладывает меня на диван и выдаёт подушку под ногу, а потом врубает телевизор. Приподнимаю брови.

– Это на каком языке? – смотрю на бывшего.

– На испанском, – как ни в чём не бывало сообщает Яр и падает рядом со мной.

Испанский? Это он собирается без меня смотреть кино или впрямую намекает, что я приехала, образно выражаясь.