– А почему вы думаете, что это он наиграется? Может быть, это я наиграюсь?

– Ты? Сама бросишь Королёва? Ах-ах, я об этом не подумала. Ну, дерзай, детка.

– Кстати, я не из Мухосранска, я из Москвы.

– Неужели?

Вот такой ничего не значащий разговор.

Потом я думала – не Диана ли приложила руку к моему расставанию с Романом? На самом деле, тогда, когда у меня появилось время об этом подумать, мне уже было настолько всё равно – реально, плевать. Кто бы ни подстроил это, кто бы ни хотел меня подставить… Это роман должен был разобраться во всем, должен был верить мне, а не им!

Не важно.

И, кстати, именно Диану я застала тогда с Романом.

В нашей гостиной. Они делали это прямо на столе…

Сначала не узнала её. Думала, он с какой-то девицей легкого поведения.

Но это была его бывшая невеста.

Теперь она снова настоящая.

Бывшая тут я.

– Что пялишься? Твою ж… Из какой помойки он тебя опять достал? Выглядишь как…

Весь лоск столичной принцессы сейчас просто спущен в унитаз. Передо мной обычная хабалистая тётка под тридцать, задолбанная жизнью. Я могла бы посмеяться, если бы у меня были силы, или если бы меня это хоть как-то трогало. Мне плевать на неё. Настолько сейчас плевать на всё, что даже самой страшно.

– Не кричи.

– Что? Что ты сказала, дрянь? Не кричи? Это ты мне в этом доме будешь…

Диана, по ходу, разошлась не на шутку, моя малышка уже начинает недовольно морщить личико.

Вот единственное, что меня волнует. Спокойствие моей дочери. Поэтому я встаю, и иду к Диане.

– Я сказала, не ори! Я не глухая.

Ноздри Дианы раздуваются. Интересно, это у всех богатых такая привычка, ноздри раздувать? Я вот не умею. И не делаю так никогда.

– Слушай, меня, шавка подзаборная…Сейчас ты соберешь вещи и свалишь, поняла? Я заплачу. Очень хорошо заплачу. Что ты хочешь, Лиза? Квартиру в Москве? Дом? Деньги? Что? Сколько?

Какое заманчивое предложение. Ах-ах – как любит говорить Диана.

Деньги, квартира, дом…

Честно? Если бы я не была больна – взяла бы, не задумываясь. И свалила с горизонта и Дианы, и Королёва.

На хрен бы они мне оба не сдались!

Да, да, вот так! Жизнь научила быть меркантильной.

Но беда в том, что сейчас мне не деньги нужны.

Ритуся начинает покряхтывать, издаёт свой обычный громкий писк проснувшегося малыша.

Я вижу, как меняется лицо Дианы. Если раньше она была просто в бешенстве, теперь она еще и в шоке.

– Это… что?

– Не что, а кто. Это ребёнок. Моя дочь. И учти, я за неё порву, поняла? С того света тебя достану!

Я действительно верю в то, что говорю сейчас.

За свою дочь я готова загрызть, голыми руками разорвать.

Жалею, что раньше не боролась за её благополучие. Тогда, когда родной дядя нас из дома выгонял. Надо было постоять за себя. Но тогда я слишком плохо себя чувствовала. Вообще-то я планировала побороться за дом, думала, отсижусь немного у тёти Нины, приду в себя, и…

Я просто поняла, что у меня не хватит времени, чтобы бороться.

И думать нужно не о восстановлении справедливости, и праве на дом, которое у меня было.

Мне надо было думать о дочери.

– Ты… ты… посмела Роме своего ублюдка принести? Ты…

– Закрой свой поганый рот, мразь… – я не знаю, откуда берутся силы. У меня ведь сил – почти как у котёнка, ручки стали как плети. Я даже не могу долго носить дочь – от слинга спина начинает раскалываться уже через десять минут, на руках – и того раньше, но тут…

Бросаюсь на Диану как коршун, вцепляюсь руками в её идеальное кашемировое пальто.

– Только посмей что-то сказать о моём ребёнке, сука, поняла? Я тебя убью. И мне ничего не будет!

– Ты… ты… сумасшедшая… ты… я вызову охрану!

– Вызывай! Давай! Только выведут тебя!