— Божье наказание, — шиплю я в ответ, сжимая кулаки от гнева. — Из-за этого кофе мы чуть не опоздали. Я готова тебя убить! Нет, правда, я очень хотела тебя убить. А после того как, ты пытался закадрить ту неприятную особу, наплевав на время, моё желание начало возрастать в геометрической прогрессии. Но к сожалению, ты нужен мне живой.

Знаю, что мужчине никогда не нравился такой тон, с которым я сейчас к нему обращаюсь. Но, Ян привык скрывать все свои эмоции под маской безразличия, или напускного веселья. И это одна из многих причин, которые выводили меня из себя. Даже во время наших отношений, я зачастую не могла понять, когда он играл, а когда был настоящим. Я ненавидела, когда Левицкий примирял образ дерзкого красавчика, хотя это ему безусловно шло.

— Ревнуешь? — нагло ухмыляется мой псевдо-парень.

— Ты просто невероятен! И зачем я только на всё это подписалась? — выпаливаю я, не успевая подумать, и тут же заливаюсь краской, закрывая лицо руками.

— Если меня не обманывает память, то это я согласился помочь тебе, а не наоборот, — говорит Левицкий, издевательски салютуя мне стаканчиком с кофе, перед тем как сделать большой глоток. — И, прекращай огрызаться, мы же влюблённая, счастливая пара, помнишь?

— Такое невозможно забыть, любимый, — гримасничаю я, глядя на часы.

Перевожу взгляд на проносящуюся внизу Москву, затаивая дыхание. Я люблю летать, домой и на отдых. Куда угодно, главное смена обстановки. Стараюсь покупать билеты на утренние рейсы, чтобы застать рассвет высоко в небе, и увидеть солнце над облаками. Но, не в этот раз.

Самолёт уже набрал высоту. Наконец-то включаются кондиционеры, и я, вставив наушники в уши, прикрываю веки, пытаясь расслабиться. Лететь чуть менее полутора часов, и за это время мне хочется тщательнее продумать план нашего пребывания у родителей.

В моих наушниках играет тихий джаз. Под шеей плотная, не самая удобная надутая подушка. Меня начинает клонить в сон.

Будит меня Ян. Касается тёплой ладонью к запястью сжимая. Я открываю глаза, выдёргиваю наушники, и с удивлением обнаруживаю, что накрыта его серым свитером.

— Ты замёрзла под кондиционером, — пожимает плечами бывший, отвечая на мой вопросительный взгляд.

И почему-то этот жест внимания вызывает глупейшую улыбку на моём лице, которую я стараюсь скрыть, снова отворачиваясь к иллюминатору.

— Давай, Ника, вставай. Нам ещё дожидаться твой бесчисленный багаж.

Я фыркаю, поднимаясь с сиденья, и показательно повязываю его свитер у себя на плечах. Хватаю сумку с пола и направляюсь к выходу из самолёта.

— Эй! Ты растянешь рукава, — догоняя меня в телетрапе, бурчит Ян. — Не могла бы вернуть мой свитер?

— Какие мы мелочные, — протягиваю я в ответ, заправив выбившуюся из хвоста светлую прядь за ухо. — Хотя, чему я удивляюсь, ты всегда был таким, Левицкий. Помнишь, как разозлился на меня из-за крохотной царапинки на твоём телефоне?

— Ты ведёшь себя глупо. Давай не будем спорить, и ты просто вернёшь мне свитер, хорошо?

Мужчина приближается ко мне, улыбаясь, как маленькому ребёнку. И это ещё одна причина, которая выводила меня из себя — он постоянно общался со мной так, будто мне пять лет. Хотя между нами разницы всего в три года.

— А ты не хочешь вернуть мои нервные клетки? — отвечаю вопросом на вопрос, скрещивая руки на груди. — А ещё лучше, компенсируй затраченное на наши отношения время.

— Может уже прекратишь? — просит он.

Ян подходит ближе, как только мы останавливаемся около багажной карусели, наклоняется к моему уху, обхватывая рукой за талию, притягивая к себе, и проводит ладонью по моей щеке. Как когда-то любил делать раньше.