— Ну-ну, — смеется Нил, падая на водительское сидение, и обжигает властным взглядом. — Давай-ка попробуй! — предлагает он в пол-оборота. — Есть имена, к которым буквально просится всякая гадость, как мое, например. А есть…

— Что?

Я подаюсь вперед, к нему поближе. Не свожу с него заинтересованного взора.

— Твое, к примеру. Когда на ум приходит… — он замолкает, нарочно держит меня в напряжении.

— Что? — снова нетерпеливо уточняю я. Одаривая мужчину новой улыбкой.

— Аринка-картинка. Аринка-мандаринка, Аришка-трусишка, хвастунишка, торопыжка, — подшучивает он наигранно серьёзный тоном, выглядит при этом жутко по-деловому и… интригующе. Налет высокомерия, скуки и грубости растворился совершенно! Передо мной другой человек! С озорными тёплыми чернющими глазами, в глубине которых затаились золотистые смешливые искорки.

— Что это ты так расщедрился?

— В каком плане?

— Балуешь меня комплиментами. А я к хорошему быстро привыкаю.

Он не отвечает, но в зеркале заднего вида я успеваю углядеть кривоватую ухмылку на его суровом лице.

— С кем ты приехала, Арина? — Нил пристально разглядывает меня, не поворачивая головы, а значит, я могу украдкой наблюдать за ним и дальше.

— С парнем.

Неожиданное молчание накрывает легкую непринужденную атмосферу в салоне. Нил даже вновь бросает короткий недоверчивый взгляд в зеркало.

— И почему же ты с ним не уехала? — наконец продолжает он разговор.

— Мы поссорились. Разошлись. И я не хочу даже сидеть с ним в одной машине.

— Как это по-женски. А завтра помиритесь. И все будет хорошо.

— Ты захотел бы простить предательство?

— Предательство — это довольно сложное понятие. Скажем так, разная степень глубины образовавшегося из-за него морального конфликта.

— Измену. Ты бы простил измену?

— Я — нет. Но лично знаком с теми, кто простил.

— Я застала его в закутке, возле туалета. Он зажимал ей рот ладонью, чтобы ее стоны не разносились по всему коридору.

— Я понял, почему ты плакала, — с обезоруживающим хладнокровным спокойствием заявляет Нил. — Давно вместе?

— Полгода.

— Сочувствую. И могу лишь предложить тщательнее выбирать поклонников. Мне на заправку нужно заехать. Ничего не имеешь против?

Возражений у меня нет. Когда Нил возвращается, то несёт в руке две бутылки с водой. Одну протягивает мне.

— Решила выйти из машины?

— Да, — отвечаю я, стеснительно улыбаясь. — Там, — киваю на спуск, но в темноте мало что можно рассмотреть на большом расстоянии, — видны водные блики. Очень красиво. Это озеро, наверное.

— Река, — кивает Нил. — У меня есть немного времени. Можем туда спуститься. Только пиджак накинь. Уверен, ты рискуешь замерзнуть там.

Я начинаю колебаться, особенно остро ощущая, что совсем не знаю этого человека. И было абсолютно сумасбродной идеей ехать с ним, не говоря уже о том, чтобы спуститься к берегу.

Я не успеваю возразить, но вероятно, Нил прочитал ответ в моих глазах:

— Хорошо. Тогда можем ехать дальше.

Его равнодушие почему-то ранит. Но… что я скажу?

Дальше мы движемся в молчании, и я слишком поздно соображаю, что по правую сторону от меня мелькают скудные кусты. А еще мы едем вдоль берега.

— Не волнуйся, я не маньяк. Спокойно наслаждайся видом.

Машина останавливается. Нил распахивает дверь и освещает фарами пространство.

— Ты всегда такой? — удивленно осведомляюсь я, стараясь замаскировать охватившее меня напряжение.

— Какой именно?

— Не прислушиваешься к чужому мнению. И делаешь по-своему.

— Да. Всегда. Я так привык. И кроме того, — продолжает он расслабленно, — заметил, что ты хотела. А так как мне это ничего не стоит, помимо пяти минут моего драгоценного времени, то счастлив тебя порадовать. Жду в салоне, — невозмутимо заявляет.