Вот только Климу на них плевать. Он вскакивает на ноги, упирается ладонями в стол и нависает надо мной грозовой тучей.

– Я сейчас уйду, – чеканит, выплевывая каждое слово в лицо. – Но только чтобы не придушить тебя. Но мы не закончили. И вернемся к разговору, когда остынем.

Не прощаясь, Клим разворачивается и широким шагом покидает кафе, напоследок шарахнув дверью.

Выдыхаю и сдуваюсь, как будто из меня одним движением вырвали позвоночник. Роняю голову на руки, сложенные на столе, и дышу, как загнанная лошадь.

А в следующий миг срываюсь и чуть ли не бегом пересекаю зал.

Мне нужно к дочери. Просто увидеть ее улыбку. Она – мой покой и мое лекарство от всех бед. Личный сорт антидепрессанта.

Врываюсь в игровую и, как подкошенная, без сил падаю на мягкое кресло рядом с Дашей.

– Ты как с поля боя вернулась, а не с разговора с бывшим, – хмыкает Даша, лопая пальцем проплывающий мимо пузырь. – Это же он был? Я правильно поняла? Клим?

Киваю, раздувая щеки. Выдыхаю стресс.

– Так и есть. Закидали друг друга снарядами из говна и разошлись. Я так думаю, до следующей схватки.

– И что, даже ничего не обсудили? Выяснила хоть что-то?

– Не-а, – дую на мыльный пузырь, отгоняя его к малышам. – Хотяяяяя…Знаешь, он, похоже, наводил обо мне справки. Только вот его осведомитель наврал. Или накосячил, – задумчиво тяну. – Он сказал, что я была замужем Но на тот момент я уже была в разводе десять дней.

– Смотрите-ка какой принципиальный! – фыркает подруга. – Свободную и влюбленную ему подавай. А сам? Или у них с женой более свободные взгляды на отношения?

– Не знаю, – пожимая плечами. – Я сказала ему то же самое. И Клима это почему-то задело.

Мы с Дашей замолкаем, обдумывая озвученную информацию.

Нахожу взглядом Оливку. Она уже собрала вокруг себя детей и что-то им показывает, активно жестикулируя. Дочь резко оборачивается и счастливо улыбается. Машет нам ручкой.

И в это мгновение меня как молния ударяет.

Оливка безумно похожа на Клима. Я сохраняла его образ в памяти, но многие детали забылись. Но сегодня, увидев мужчину на расстоянии вытянутой руки, могу с уверенностью сказать – наша дочь его уменьшенная копия. Как будто на ксероксе отпечатали.

Одновременно поворачиваемся с Дашей друг к другу. У нее такие же ошарашенные глаза.

– Как две капли воды. Он все поймет без слов…

– Он не должен увидеть Оливку…, – выпаливаем с подругой одновременно.

– Смотри, какая прелесть, – изливает свой восторг Яна. Она вертит голубой комбинезончик, а у меня нарастает глухое раздражение. – Неужели дети бывают такие маленькие? Он же совсем крошечный…Ой, глянь, – кидается к другой стойке и демонстрирует микроскопические джинсики, – а это просто идеально подойдет на первую фотосессию в месяц…

– Яна, – рычу, закипая. Ежесекундно напоминаю себе, что мы в общественном месте, чтобы не сорваться и не наорать на беременную женщину. – Ты сказала, что у тебя важное дело! Сорвала меня посреди рабочего дня, чтобы…протащить по детскому магазину? Ты серьезно?!

Жена разворачивается и, подбоченившись, расстреливает горящим гневным взглядом.

– А что, подготовка к рождению ребенка – это неважно?! Я что, одна должна тащить эти вопросы?! Мне одной это нужно? Ты охренел, Клим?!

Выдыхаю, призывая внутренние силы сохранить мне адекватность. Господи, за что ты меня наказал этой женщиной?..

– Готовиться? Сейчас? У тебя семь или сколько там недель беременности, Яна? Не рановато, не?

– И что?! – истерично повышает голос так, что на нас оборачиваются и косятся не только покупатели магазина, но и просто мимо проходящие посетители. – Я подхожу к вопросу осознанно! Хочу все завершить до декрета! Потому что потом будут отеки, большой живот! Я не смогу таскаться по магазинам.