«Мягенько» и Витя Афромеев — вещи несовместимые.

— Что ему надо было от Максимовой, выяснил?

— Так, в общих чертах. Не колется, падла. — Я слышу, как он пинает его ногой, мужик стонет. — Что мне с ним делать?

— Вить, ну не закапывать же живьем? Отпусти ты его и дуй ко мне.

— Будет сделано!

Я приказал Вите понаблюдать какое-то время за Пашей и его матерью. Так, на всякий случай. Я должен быть уверен в том, что меня не наебали.

И сам факт того, что к Алене приходят люди Абрамова, так себе новость.

Либо она связана с моим конкурентом, либо ее прижали.

Ни то, ни другое не есть хорошо. Вернее, совсем херово — как для меня, так и для самой Максимовой. В любом случае надо вмешиваться, иначе, если Абрамов почувствует безнаказанность, это развяжет ему руки еще сильнее и он окончательно охренеет.

Я не просил копать под Алену. Как-то не по мужски это, что ли.

Рыцарство во мне взыграло, надо сказать, не вовремя. Уж лучше бы я приказал поковыряться в ее прошлом, возможно, тогда бы открылись карты ее настоящего.

Пока что у меня есть только сухая инфа: имя, адрес, номер телефона. Витя просто следил за ней, не рылся в грязном белье.

Я стягиваю с себя костюм и рубашку, иду в душ. В последнее время проблемы одна круче другой. Вираж на вираже, и это началось еще до того, как один любознательный пацан спросил меня о семье.

Выхожу из душа и одеваюсь в домашние штаны и футболку, иду на кухню. Витя должен вот-вот приехать, но если я не поем, просто свалюсь к чертям.

Людмила уже тут, накрывает на стол. Я сажусь и уминаю все за минуту.

— Паша, тот мальчик, тоже так ел, — усмехается женщина и отходит к кофемашине, ставит под нее чашку и продолжает беззаботно говорить, не глядя на меня. — Молотил прямо как вы. Так же ссутулившись, даже вилку держал так же.

Кусок встает поперек горла.

Людмила достаточно умная женщина, чтобы иметь уши везде, так что я больше чем уверен: в чем суть моей беды, она знает.

— Ой, — оборачивается и смотрит на меня испуганно. — Это я так, Иван Геннадьевич. Ляпнула не подумав.

Ставит передо мной чашку с кофе.

— Иди отдыхать, Люд, — выпроваживаю ее.

— Извините, — вздыхает. — А посуда?..

— Ну что я, тарелку и вилку в посудомойку не загружу?

Людмила уходит, а я доедаю ужин в тишине и пью кофе, размышляя о том, что услышал, а после иду в кабинет.

Мой телефон оставался в кабинете, так что я вижу два пропущенных от Софии. Надо бы перезвонить, но я забиваю на это уже третий день.

Уверен, она тоже ждет каких-то пояснений, но в силу воспитания не настаивает.

— О, Геннадьич, ты тут, — в кухню заглядывает Витя.

— Что там у тебя? — киваю ему на стул, чтоб садился, и Витя падает на него.

— Короче, за пацаном приглядывают, но ничего интересного. Школа — дворец спорта — дом. Удивительно ответственный пацан. А вот насчет Алены… — чешет репу. — Она работает в кафе. Кофе варит, подает, полы моет. Короче, все и сразу. Полтора часа назад они закрылись, но к ней зашел Лысый — это шестерка Абрамова.

Пододвигается ближе и сует мне под нос свой телефон.

На нем запущено видео. Алена и мужик, который что-то требует от нее. Она вырывается, замахивается на него, но все бесполезно.

Максимова достаточно напугана, и понятно, что незваных гостей она не ждала.

— Я его тихонечко вывел, а за Максимовой отправил одного из своих парней, он присмотрит.

— Что ему надо было от нее? — возвращаю телефон.

— Не колется. Но думаю, дело шито белыми нитками. Абрамов как-то узнал про все, шумиха-то была немалая. И решил к тебе через нее подобраться, поставив на то, что этот поцик реально твой сын, Геннадьич.

— Продолжайте следить за ними.