Я зверею от ярости и залепляю ему мощную пощечину.

– Да как ты смеешь сравнивать меня с ней?! – шиплю ему в лицо. – Я родила тебе дочь! Мы прожили в браке девять лет! Мы через столько всего прошли, а теперь ты сравниваешь меня с какой-то уличной девкой, которая пришла на все готовое? Конечно у нее не болит голова от тяжелой работы, потому что эта голова забита мыслями об украшениях, которые ты ей даришь и о свиданиях, которые ты ей устраиваешь!

Перевожу дыхание и, пристально глядя в его бесстыжие глаза, добавляю:

– Если бы ты и мне устраивал такие сюрпризы, если бы возил по ресторанам, то у меня тоже не болела бы голова после рабочего дня, проведенного в хирургии.

Мерзавец, держась за щеку, открывает рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого отвечает на телефонный звонок.

Он резко меняется в лице.

Смотрю на него и не понимаю, что происходит.

В его глазах пляшут языки пламени, губы сжимаются в тонкую линию.

– Это проверенная информация? – обжигая меня взглядом, говорит в трубку. Затем набирает полную грудь воздуха и цедит сквозь зубы: – Тогда жду тебя завтра. Будем готовить документы на развод.

Он убирает от уха телефон, швыряет его на покрывало, и, не отводя от меня взгляда, встает с кровати.

Опираясь на костыли, подходит вплотную и нависает надо мной, обдавая лицо горячим дыханием.

– Ты ничего не получишь после развода, – металлическим голосом произносит он. – Только ради дочери я куплю вам квартиру и запишу на нее.

По моему телу прокатывается волна гнева. Чувствую, как начинают полыхать щеки.

– Я понимаю, что дом по документам принадлежит твоей матери, но это какой же скотиной нужно быть, чтобы жену и дочку оставить без…

– Заткнись! – гремит, передергивая острыми скулами. – Скажи спасибо, что я предоставлю тебе крышу над головой. Если б не Тася, то выставил бы тебя на улицу.

Я до боли впиваюсь ногтями в ладони и едва сдерживаюсь от еще одной пощечины.

– Ты изменяешь мне с этой белобрысой, – киваю на ее лаковую красную сумку, стоящую на тумбочке, – ты бросаешь семью, ты плюешь на чувства дочери, так еще и смеешь говорить мне, что я не заслуживаю крыши над головой?

Я ударяю кулаком в его широкую каменную грудь и взвизгиваю:

– Да тебе не к хирургу надо, Романов, а к психотерапевту!

– П-простите, я вам помешала? – слышится за спиной робкий голос.

Быстро дыша, поворачиваюсь к блондинке, которая держит два стакана с кофе.

– Выйди отсюда! – рявкаю я.

– Анжела, иди ко мне! – тут же приказывает ей Кирилл.

Как только она подходит, он берет ее за затылок и, пристально глядя мне в глаза, впивается в ее губы страстным поцелуем.

Маша

Прихожу домой, ставлю сумку на кухонный стол, набираю полную грудь воздуха, и впечатываю ладони в столешницу.

– Тва-а-а-рь… – протягиваю на выдохе.

Давно так не играли на моих нервах. Я сдержанный человек. Терпеливый, подхожу к решению проблем с холодной головой.

Но сегодня мое терпение лопнуло из-за косых взглядов коллег и из-за того, что устроил в палате Романов.

Весь остаток рабочего дня в больнице и всю дорогу до дома я изо всех сих сдерживала в себе бомбу, из которой вырывалась наружу боль, обида и разочарование, накопившиеся за несколько дней.

Я наконец-то добралась до дома, осталась наедине с собой, и эта бомба прямо сейчас взрывается во мне, разлетаясь на мелкие, оплавленные куски.

Сжимаю челюсти и несколько раз ударяю кулаком по столу.

– Тварь! Мразь! Ненавижу! – кричу неистово.

Рука горит от ударов, сердце колотится с бешеной скоростью, лицо полыхает от гнева.

«Если бы не Тася, то выставил бы тебя на улицу», – током бьют слова этого ничтожества.