Жаль, что мы с тобой этого не увидим…»

— Он не угадал.

— Думал, что на Земле наступит вечный рай без людей, а сейчас непонятно что, но зато с людьми.

— С тем, что осталось от человечества. От всех этих бесконечных миллионов и миллиардов.

— Вроде и не совсем ад, жить можно. Особенно, если не с чем сравнивать.

— Ты представляешь себе улыбку Джоконды?

— Мне твоей улыбки достаточно и Машкиной. Но в таком климате я бы с удовольствием пожил.

— Наверно, это средиземноморский климат… или умеренно континентальный.

— Как где-то на юге Старой Европы…

Маша допила чай, а родители все продолжали обсуждать полусказочную историю, записанную на листке в клеточку. Раньше Маша тоже замечала, что иногда реплики, которыми они обменивались друг с другом, были ей не совсем понятны. Вернее, не понятны совсем. Вот и сейчас. Тут же вспомнила про книжку о Патриарших, где ей тоже мало что было знакомо…

— Пап, — перебила она, — а Патриаршие и правда были такими красивыми?

— Разумеется. Я, понятно, их тогда не видел, но они же в самом центре, там много было красивых мест и…

— Погоди, пожалуйста, — сказала Маша. — Еще объясни, что за Москва такая?

Она позабыла спросить об этом у Яна, и теперь вопрос снова всплыл на поверхность.

— Ты не знаешь, что такое Москва? — ошарашено переспросил отец.

— Откуда я могу знать? В школе не объясняли, на курсах тоже.

— Вот дитя пропаганды! Надежда, кого мы вырастили?! То ли смеяться, то ли плакать…

— Не надо смеяться. Просто объясни, что такое Москва и где она находится. Что тут смешного? — обиделась Маша.

— Дочка, Москва — вокруг. Так называли Город до Атаки. Он очень древний, почти тысячу лет назад был основан. Но когда закончилась Атака и началась другая жизнь, прежнее название перестали использовать. Власти хотели, чтобы все прошлое было забыто.

— Зачем?

— Чтобы Атака не повторилась. Примерно так они считали, хотя кто их знает… Постепенно все привыкли. Короче говоря, сплошное суеверие.

— Ясно теперь.

— Откуда ты сейчас это название услышала? А, из Наташиной книжки. Ладно, если еще что-то будет непонятно, спрашивай, подскажу. Что сам знаю, конечно.

Родители уже ушли, а Маша собиралась на работу, до выхода оставалось еще немного времени. Сеня, которому предстояло целый день провести в одиночестве, поскуливал, как щенок, и укоризненно смотрел на хозяйку.

— Не скучай! — сказала она. — Вечером будешь не один, а я вернусь завтра утром.

Хозяйка почесала своего любимца за ухом. Тот хрюкнул, махнул крошечным хвостом и весело поскакал по коридору в направлении кухни.

«Как же здорово, что в доме есть хоть кто-то глупее меня...» — подумала Маша.

16. Глава 16

Геля и Богдан в мастерской отсутствовали, остальные встретили Машу приветливо, уже как старую знакомую. Макс и Димка с удовольствием бросили раскрашивать очередной транспарант, а Захар сказал:

— Маш, я в прошлый раз обещал портрет твой написать. Не против?

— Ох, я думала, ты тогда пошутил. Я бы не отказалась, конечно.

— Тогда прямо сейчас и начнем. Садись вот сюда, сегодня эскиз сделаю, потом в цвете поработаю. Ты ведь, наверно, хочешь портрет, написанный красками?

— Как получится, я не разбираюсь в этом. У меня даже фотографий нет, только одна детская.

— Да, фотографии нынче роскошь, мало кто может себе позволить.

— Зато Лидера каждый день снимают во всех позах, — вставил Димка.

— Нашел с кем сравнивать. Лидер — наше все и даже больше, — хмыкнул Захар. — Сними платок, Маш. И волосы распусти, они у тебя классные.

Маша устроилась на табуретке и постаралась принять подходящее, по ее мнению, для портрета выражение лица. Увлекательно было наблюдать за тем, как Захар водит карандашом по листу бумаги, закрепленному на куске фанеры. Время от времени художник прищуривался, вытягивал вперед руку с карандашом и снова с головой нырял в творческий процесс.