— Правда? Вот он, этот самый?

Они как раз проходили мимо тумбы, на которой среди прочих плакатов висел изрядно выцветший плакат с изображением Лидера. Тот благожелательно улыбался, заложив левую руку за борт синего френча, а под мышкой удерживая толстый, видимо, очень тяжелый том. Кажется, парадное издание Всеобщего Милосердного закона или что-то в этом роде. Взгляд угольно-черных глаз буквально излучал мудрость и великодушие.

— Да, а что тут удивительного?

— Он же мелкий, да еще и лысый, как коленка.

— Во-первых, абсолютно лысая голова мужчину даже украшает, это давно признано. Ты же знаешь, он утратил волосы еще в молодые годы, когда спасал граждан из зараженных районов. В школе много раз рассказывали. А во-вторых, Лидер — мощный и высокий. На всех групповых фотографиях выше всех, — оскорбленно заявила Маша.

— Просто окружение себе подбирает из карликов почти что. Я его близко видел, он на наш завод приезжал, на торжественное открытие новой линии. Зрелище так себе оказалось, не на высоте. И линия, и Лидер.

— Ты сам высокий, вот и смотришь свысока. А это несправедливо.

— Не такой уж я высокий, выше среднего роста, и все. Лидер, кстати, еще и пузатый. Ладно, не будем больше об этом красавце, а то ты меня прямо возненавидишь из-за него.

— Я не люблю, когда на него клевещут. Хорошо, закроем тему.

6. Глава 6

Они вошли в квартиру Яна. На кухне кто-то гремел посудой.

— А кто у тебя дома?

— Мать, кто же еще. Она, как и ты работает сутки через сутки.

Сидели на чистенькой кухне за круглым столом и пили чай с пирогом, который только что достала из жестяной печки мать Яна, красивая стройная брюнетка в ярко-бордовом халате. Он был ей очень к лицу, смотрелся, как нарядное платье, и Маша даже залюбовалась. Сама давным-давно мечтала обзавестись чем-то ярким, вот только достать подобную материю не удавалось. Самым лучшим в ее скромном гардеробе было голубое платье, но оно уже износилось, хотя Маша старалась его беречь.

— Спасибо, очень вкусно было, — поблагодарила она. — Я так люблю сладкое!

Вместо ответа женщина спросила:

— А ты давно знакома с Павлом?

— С каким Павлом? Нет, я с ним вообще не знакома.

Мать Яна разочарованно отвернулась.

— Не обращай внимания, она со странностями, — негромко сказал Ян.

С ней наверняка и в самом деле было что-то не то, поскольку никак не среагировала на слова сына. Как будто говорили не о ней.

— Маш, пойдем ко мне в комнату.

— Может, я помогу со стола убрать?

— Не надо, что тут убирать-то…

В комнате Яна Маша все же поинтересовалась:

— Твоя мама меня с кем-то перепутала? Я, честно, не знаю никакого Павла.

— Конечно, не знаешь. Павел — мой отец. Его странники убили двенадцать лет назад. Она с тех пор слегка помешалась. Но это не страшно, просто иногда заговаривается. А так с ней вполне нормально общаться. Она добрая и характер хороший.

— Она и молодая еще…

— Ну да. Родила меня в шестнадцать. Сейчас ей тридцать восемь всего.

— А моей маме сорок два. Отец на год старше. Но я ведь второй ребенок.

— То поколение старалось пораньше детей заводить, пока организм не ослаб. Они ведь росли, когда не так много времени прошло после Атаки, кошмар же был вокруг. И наследственность у них оказалась не позавидуешь — родились уже усталыми и больными. Нашим бабушкам и дедушкам и вовсе не повезло.

— Да. Моя бабушка Лера родилась в тридцать шестом. Я ее, конечно, не видела, она в тридцать лет умерла, хотя на фотографии почти вся седая. А прабабушка в шестнадцатом родилась, отец говорил, тоже рано умерла. Ей только пять лет было во время Атаки. Семья, правда, долго в убежище пряталась, но потом ведь все равно пришлось выйти наружу.