Можно сказать, что техника перманентно «опережает саму себя» в развитии: слишком широкие возможности, которые открывают инструменты, позволяют людям отказываться от прогнозирования изменений в техносфере и возвращаться к чисто биологическим моделям – экстенсивному росту производства, хищнической разработке ресурсов и т. п.

Тут, разумеется, следует отличать деятельность экономической системы от работы каждого отдельного станка – у них качественно разные уровни. Одно и то же техническое изделие существует параллельно как бы в нескольких системах координат. В.И. Гнатюк приводит пример молока в столовой – с одной стороны, еще биологического продукта, с другой – уже технического изделия, соответствующего ГОСТам и созданного по строгой процедуре [50, с. 104]. Но справедливо и обратное: автомобиль может быть средством передвижения для человека, средой обитания для клещей и в точности как камень принимать на себя удары капель. Такую «разновекторность» можно уподобить разными причинам одного и того же предмета – материальной, формальной, действующей и целевой – которые выделял еще Аристотель. Если примитивная техника обеспечивает формирование крайне узкого среза будущего (скребок обеспечивает обработку материала) и лишь опосредованно задает изменения в обществе, то высокие технологии приводят к «самоорганизации социокультурных систем» [78, с. 44].

Представленный критерий, возможно, позволит дополнить решение еще одной проблемы. С одной стороны, в антропоцентрических определениях техники человек представлен как ее источник и единственный конечный потребитель (последнее сейчас все более сомнительно). С другой стороны, техническая реальность не может появиться в дикой природе, а если фрагменты современной техносферы не поддерживаются человеком, то они быстро деградируют. И сложность здесь не только в уровне автоматизации (которая почти неизбежно будет достигнута в ближайшей исторической перспективе), но и в возможностях самостоятельного целеполагания техники, ее самостоятельного развития. Если рассматривать прогноз как критерий отличия механизма от организма, то проблема снимается. Разумеется, цель и прогноз – это разные понятия. Но при создании перспективных прогнозов, горизонт которых стремится к бесконечности, неизбежно определение промежуточных состояний той технической системы, для которой составляется прогноз, то есть задание целей.

Возможно ли оценить полноту предложенного критерия? Попытаемся смоделировать ситуацию, когда такой критерий окажется недействительным. Представим техносферу, которая, с одной стороны, сохраняет работоспособность, с другой – в ней практически отсутствуют прогноз, предварительный расчет. Такому образу может соответствовать лишь чисто фантастическая картина абсолютно стабильного общества, в котором не пытаются добиться повышения производительности труда, военного преимущества над противником и всех устраивает уровень потребления. В таком обществе знание о технике, прогнозирование ее развития легко может быть заменено «привычкой» в юмовском смысле термина: обслуживающий персонал лишь чисто внешне представляет особенности работы машин и ориентируется лишь на некие самоочевидные показатели, на сложившиеся обычаи. В реальности же, когда на любом предприятии количество квалифицированных специалистов падает ниже некоего предела, неизбежно увеличение количества аварий, разрыв производственной цепочки. Не говоря уже о том, что техносфера использует множество невозобновляемых источников энергии, множество редких ресурсов, остановка в развитии всегда оборачивается тупиком и последующей деградацией.