– Радость моя…
Знакомство в Медоне
Продолжая свои паломничества, в одно из воскресений я приехал в городок Медон под Парижем. В Воскресенском храме осторожно подошёл к почти пустому клиросу, мне одобрительно кивнули. После службы ко мне подошли двое:
– Малинин Константин Кириллович, регент.
– Староста, Борис Владимирович Галицын. Пишется через «а», а не «о».
Поочерёдно пожали мне руку.
– Вы у нас впервые и сразу неплохо вписались в наш хор. Откуда вы? – прозвучал приветливый вопрос.
Я представился, привычной скороговоркой рассказал о себе, протянул заметку в «Новом времени» об ассоциации «Воскресение». Галицын пробежал её глазами, передал журнал регенту и прищурил глаза:
– Вы что-нибудь слышали о Европейской ассоциации Святого Владимира?
Я помотал головой:
– Ну, это понятно. В СССР о ней, наверное, только КГБ знает. Но для вас её деятельность может быть весьма важна.
Малинин вернул журнал, уважительно кивнул и тут же извинился:
– Такая интересная и неожиданная встреча! Жаль, я спешу. Приезжайте к нам следующее воскресенье. Обязательно!
– Если получится, – смиренно пожал я плечами.
Галицын махнул ему на прощанье и повернулся ко мне:
– Вы можете дать мне этот журнал? Я его кое-кому покажу. Дело вот в чём… Поехали ко мне домой, пообедаем и поговорим.
Разумеется, я согласился. Через четверть часа он познакомил меня с женой-арабкой, усадил за обеденный стол. Вместо закусок протянул несколько тоненьких бюллетеней размером в половину газетного листа: «L´Association Européenne de Saint Vladimir».
– Посмотрите дома и всё поймёте. Скажу только, что возможности у нашей ассоциации весьма обширны. Я являюсь генеральным секретарем Исполнительного комитета, президент Ассоциации – князь Константин Мурузи, а почётный президент – глава Русского Императорского Дома Великий князь Владимир Кириллович. Наследник престола… – добавил Галицын отчётливо и многозначительно.
Во время обеда он слегка приобщил меня к эмигрантскому монархизму. Я не переставал удивляться и, вернувшись домой, тут же рассказал об этом знакомстве Филиппу и Брижит. Вместе мы принялись рассматривать этот франкоязычный бюллетень, каждому досталось по одному из выпусков.
На страницах третьего номера за апрель 1990 года не стихало эхо колоколов, прозвеневших на весь мир в дни Тысячелетия Крещения Руси. Неведомый Русский Императорский Дом стремился объединить аристократию Западной Европы, её религиозную и культурную элиту вокруг задач духовного возрождения России. Православие было призвано навсегда похоронить коммунизм, священство – разрушить тиранию компартии и возглавить народную жизнь. Я с удивлением узнал, что сразу после публикации 28 марта в «Литгазете» воззвания «О будущем наших храмов», апрельский выпуск бюллетеня за 1990 год открыло обращение Великого Князя Владимира Кирилловича о сборе средств на восстановление знаменитых церквей, разрушенных за годы большевизма. Чуть ниже помещалось письмо Митрополита Русской Зарубежной церкви Антония Женевского и Западноевропейского, в котором повторялась моя мысль: советские власти отдали верующим тысячи изуродованных храмов и сотни монастырей. Гонимая и обездоленная Русская Церковь не в состоянии не только восстановить, но и спасти от разрушения своё бесценное наследие.
Жан-Луи Кюртис, член Французской Академии, призывал атеистов и агностиков Запада также поддержать стремление русского народа к отнятой свободе совести. Президент Ассоциации Святого Владимира, князь Константин Мурузи, в передовице «Духовное обновление» восторгался тем, что 1 января 1990 года впервые после десятилетий террора зазвонили колокола собора Василия Блаженного на Красной площади. Он убеждал: русская молодёжь «с нашей помощью сможет восстановить оплот христианства и спасти Европу». Казалось несомненным, что эта цель сможет объединить русскую эмиграцию и народы Запада с православной Россией.