Максим кисло улыбнулся. – Очень рад за тебя, но у каждого – свой рецепт счастья.

– Понимаю, к чему ты клонишь. – Усмехнулся Егор, наполняя рюмку водкой. – Человек никогда не будет идеальным. Порочность – такая же обязательная деталь его неотразимого образа, как, к примеру, нос и уши. Однако, я думаю, по этому поводу не стоит расстраиваться! Давно замечено, что люди, принимающие окружающий мир таким, какой он есть, не тратящие время на поиск истины, более счастливы. Они понимают, что мир этот несовершенен, не ждут от людей того, что они не могут им дать, не занимаются самоедством, не раздумывают о смысле жизни. Просто живут! Рожают детей, добывают хлеб насущный, грешат по мере необходимости. Я не буду предлагать тебе грешить, но попытаться принять мир таким, какой он есть, не отгораживаться от него стеной. Признаюсь, меня тоже когда-то мучили вопросы: почему, да зачем. Однако, я скоро понял, что от мудрствования до безумия один шаг. За твоё здоровье! – Егор с воодушевлением проглотил содержимое рюмки.

Максим неожиданно для себя зевнул. Смутившись и краснея, он тут же попытался исправить положение и с энтузиазмом включился в диалог. – Быть может, жить, не думая, проще, но ведь способность мыслить как раз и отличает человека от животных. Не пользоваться, не развивать эту способность – значит, деградировать.

– Какая деградация? – С трудом проговорил Егор, активно работая челюстями. – Попробуй салат. Непременно! Чудо, как хорош!.. Так вот. О деградации. Я с тобой, Максим, в корне не согласен! Какая деградация? Человек – часть животного мира, со всеми вытекающими от сюда последствиями. И потому не надо пытаться из курицы делать Жарптицу! Человек был животным и остается им. Но беда не в этом. – Егор зачерпнул ложкой салат и, слегка растеряв содержимое по дороге от тарелки ко рту, доставил его по назначению. – Беда в том, что создатель наш не подумал, подарив разум одному из представителей уважаемого мною мира животных. Животное живет в гармонии с окружающим миром и с самим собой. Его возможности позволяют ему брать у природы лишь малость. Но эта малость – есть идеал, вершина, абсолютно недоступная для могущественного Человека Разумного, а жаль! Жаль потому, что именно эта малость – есть оптимум, дающий возможность всему живому сосуществовать, сохраняя равновесие. Человека не ругать, а жалеть надо! Он, друг мой, жертва эксперимента, животное, изуродованное разумом! Говорю я все это, между прочим, без иронии, потому что, я – не мартышка из басни Крылова, которая, смотря на собственное изображение в зеркале, всячески его поносит. Я есть такой же статистически средний человек, в общем, обычный представитель своего семейства, смесь инстинктов и разума. В общем – такой, как все! И потому к своим собратьям отношусь с пониманием.

– Ты считаешь, нам лучше было бы появиться на свет обезьянами? – с иронией в голосе спросил Максим.

– А что? – Егор поднял брови. – Тебе кажется образ обезьяны менее привлекательным, чем образ человека? А ты представь. Сидели бы мы с тобой сейчас на свежем воздухе, где-нибудь в первозданном лесу, жевали бы экологически чистые фрукты и беседовали бы не о пороках, Макс, нет! А, к примеру о том, какой чудесный был сегодня рассвет. Ты когда последний раз любовался рассветом?

– Не помню. – Признался Максим.

– Не помнишь! И я не помню. На первый взгляд, мы с тобой – два абсолютно разных человека. Но, тем не менее, между нами – много общего. Мы забыли о своих корнях. Работа, «бабки», вот, чем заняты наши головы и души. Нам не до рассветов и закатов! Ладно, хватит о грустном! – Егор махнул рукой, наполнил рюмку и вопросительно посмотрел на Максима. – За что же выпьем?.. За Адама и Еву! За прародителей наших! – Он привычным движением лишил рюмку ее содержимого и зажмурился – Хорошо. Как хорошо. Все поет внутри, и песня просится наружу. «Ямщик, не гони лошадей.» – запел Егор сочным басом. Глаза Максима округлились.