– Не думаю, что папа захочет в этом ходить, – говорю я, разглаживая остывающую ткань.
Димка открывает все окна, чтобы к приходу родителей выветрился запах хлорки.
Папа долго рассматривает штаны, потом так же долго куртку.
– А что, нормально вышло, – наконец говорит он, – Завтра на работу одену. Все равно в шахте через полчаса все черным станет.
Вечером приходит Димка. Под мышкой он держит какой-то сверток.
– Тебя что родители из дома выгнали? – шучу я, кивая на сверток.
– Не, выгнать не выгнали, – морщит нос мой друг, – но весь мозг вынесли за тот бардак, что мы оставили.
– Мы же вроде бы все убрали! – сомневаясь в своих словах, говорю я.
– Я тоже так думал! – смеется Димка, – Да ладно, покричат и перестанут. Я сказал, что к тебе с ночевкой. Пустишь?
– Пущу, конечно! – с кислой миной отвечаю я, в предвкушении очередной ночевки на полу.
– Меня Валёк научил, как шмотки красить можно! – глаза у моего друга загораются, как два маленьких фонарика, – Я уже и краситель анилиновый купил. Две таблетки. Давай завтра, когда твои на работу уйдут, мои техасы покрасим? Валёк сказал, что от «левайсов» не отличишь! У тебя же есть большая кастрюля?
За окном дождливая осенняя ночь медленно, с садистским наслаждением душит ленивый ноябрьский вечер. В динамике старенькой радиолы «Урал» похрюкивает «Модерн Токинг».
Димка храпит на моей уютной кровати.
Я ворочаюсь на неудобном ложе из подушек от софы и думаю, как бы отмазаться от покраски старых Димкиных штанов на моей кухне, в моей кастрюле…
Герой асфальта…
1
– Слыхал? – Димка растянулся на моей кровати, словно на своей собственной, – «Ария» пласт выпустила? «Герой асфальта» называется».
– Что пласт выпустила, слыхал, точнее в «Комсомолке» читал, – я, отодвинув его ноги, присел на краешек кровати, – А вот удастся когда нибудь его послушать, это вопрос. В наш город такие пластинки не доходят.
– Ну, не скажи, – Димка с хрустом потянулся и так сладко зевнул, что мне самому захотелось спать, – Вон «Черный кофе» год назад дефицитом был, а сейчас пласты валяются в магазине, никому на фиг не нужны. Все уже накупились.
– У «Кофе» новый пласт уже вышел, – я никак не мог справиться с зевотой, – в «Молодежном канале» Гробовников две песни включал. «Вольному Воля» и «Брожу по городу один». Одна на «Европу» похожа, другая на – «Бон Джови». Я даже записать успел, правда первая не с начала. Сейчас включу.
Я нажал клавишу воспроизведения на магнитофоне, и мой многострадальный «Маяк» со скрипом и свистом изрыгнул из своего динамика нечто похожее на музыку.
Димка наигранно сморщил нос и заткнул уши.
– Не надо! – резко сказал он, – Выключи, все равно ничего не поймешь. Когда ты себе нормальную аппаратуру заведешь?
Недавно Димкины родители купили ему новый магнитофон – кассетную «Ноту» и две колонки по пятнадцать ватт. Димка ранее слушавший музыку на скрипучей «Электронике» вдруг превратился в ценителя чистого звука. Он не упускал случая козырнуть новым магнитофоном, особенно перед теми, у кого аппаратура давно просилась на помойку. Как у меня, например.
– Папа обещал купить к дню рождения, – словно извиняясь, пробормотал я, – Дорого стоит, да и найти пока не можем то что надо.
– Ну-ну! – Димка ухмыльнулся, – Пока купят, ты все пласты убьешь своей моновской вертушкой. Хотя бы «Модернов» не крути пока…
Летом мама привезла мне из Болгарии две пластинки группы «Модерн Токинг», таких не было ни у кого в школе.
– Вот поедем на каникулах в Ленинград, – я мечтательно закрыл глаза, – может там получится купить пластинки «Арии» и «Черный кофе» новый!
– Я не буду пласты покупать, – отрезал мой друг, – я хочу кассет чистых купить, японских.