При этом тонкая талия, как у нерожавшей, крутые бёдра и вся её изящная фигурка, подчёркнутая лёгким платьем, показалась ему такой обворожительной, что он похотливо цокнул языком:

– Ах, жаль, что не арийка! – и лукаво подмигнул унтер-офицеру, который тоже невольно залюбовался хорошенькой русской.

Выходя на улицу, расправляя широкие плечи, полюбопытствовал:

– Ну, Арне, как тебе «русский рай», который создали большевики?

– В Германии я всё представлял по-другому. По сравнению с нами, немцами, эти свиньи вызывают лишь смех или ужас, – растерянно выдавил гладко выбритый, смазливый фриц.

– Но они никогда не поймут этого. Таких нельзя жалеть! Поверь моему опыту, – высокомерно похлопал по плечу лысый. – Они примитивные люди с животной тупостью, свойственной народам, населяющим эту страну.

– Да, – согласился Арне. – Но всё же женщины у них бесспорно привлекательны! И какие глаза, какой взгляд!

– Ты ещё про неразгаданную русскую душу вспомни!

– Однако, Георг, есть же у них душа? – смутился майор.

– Ах, дорогой мой зондерфюрер, какая душа? – расхохотался полковник. – Знаешь, кто очень хорошо разбирается в этом вопросе? – он выжидательно уставился на Арне, но тот медлил с ответом.

Полковнику было приятно поучать новоиспечённого вояку:

– Неужели ты не читаешь Йозефа Геббельса?[27] Считай, что он препарировал русских в поиске этой самой таинственной души! Нас, европейцев, всегда интересовал вопрос, где проходит духовная граница между Европой и Азией. Разгадка в том, что различные национальности, соединившиеся в пределах этого чудовищного, огромного государства, даже не являются народом! Русские – разве это народ, если в нём смешались десятки других народов? Такого нет нигде в мире! Поэтому русская душа только кажется многогранной, сложной и противоречивой, ведь она составлена, как мозаика, из многих народов. Нет никакой тайны!

Майор с сомнением покачал головой:

– Как же их последние победы – Сталинград, Курск? А храбрость, с которой они сражаются?

Окатив новичка высокомерным взглядом, полковник продолжил, цитируя речь Геббельса, которую, казалось, знал почти наизусть:

– Это невероятно, но советская армия оказала нашим войскам сопротивление, которого мы не встречали нигде. Русские порой демонстрируют потрясающее презрение к смерти… Они не боятся холода, могут долго обходиться без пищи и жить в нищете, словно бесчувственные. Русские не так уж сильно цепляются за жизнь, но обладают завидным упорством, которое не есть храбрость, потому что храбрость – это мужество, вдохновленное духовностью, – он сделал паузу и победно закончил: – У русских нет загадочной души! Значит, нет и духовности! Их упорство сродни некоему животному инстинкту.

Арне согласно закивал:

– Большевики использовали этот инстинкт в своих целях. Но с нами им никогда не справиться!

– О! – многозначительно поднял палец Георг. – У нас великая миссия! Так говорит Геббельс. Мы, немцы, должны защищаться от Востока. А суть защиты – уничтожение России! Её гибель обеспечит наше будущее!

Дарья Тимофеевна терпеливо ждала и, оглядываясь на хату, незаметно наблюдала за сараем, надеясь, что его обитатели успеют спрятаться, пока немцы нафилософствуются и, может быть, пойдут восвояси. «Надо было наших сразу предупредить, что у задней стены лаз, доски отодвигаются», – жалела запоздало.

И всё же полковник перехватил её взгляд.

– Осмотрим двор и сарай, – предложил неожиданно и направился к сеннику.

Хозяйка отчаянно бросилась наперерез:

– Там родственники, дети! Документы есть! В Городок идут, им приказано. Отдохнут, переночуют…

– Партизанен? – немцы насторожились, вскинули автоматы.