Жану жаль, что Элона опустила руку, и что он больше не может созерцать ее красивую подмышку, в которую он хотел бы спрятаться или уткнуться в нее носом. Это подмышка напоминает ему колыбель, содержащую в себе мудрость материнского чрева. После того, как Элона опустила руку, Жану волей-неволей пришлось спуститься с небес на грешную землю. Раньше Жан отказывался переезжать в Москву, потому что он не мог оставить бабушку, которая его воспитала. Но недавно бабушка умерла, поэтому Жан больше не находит существенных аргументов, чтобы отвечать Элоне отказом. Но в Москву Элона собирается через участие в спектакле, который ставит Ева. Элона уверенна, что ее в этом спектакле увидят и обязательно заметят и куда-нибудь пригласят. Но Элоне и этого мало, она еще хочет, чтобы Жана приняли в массовку, ведь это позволить не тратить деньги на его проживание в Москве, когда они поедут туда со спектаклем.
– Окей, что нужно делать? – мычит себе под нос Жан. – Когда у вас там пробы в массовке? – устало спрашивает он, даже не глядя на Элону.
Элона взвизгивает от счастья и, резко поднявшись с кровати, бежит к Жану, чтобы обнять его. Такой порыв чувств немного сбивает с толку Жана. Жан не понимает, где она настоящая, а где она играет. Потому что если несколько минут назад она была высокомерная и надменная, а сейчас ведет себя, как простая озорная девчонка. Жан не знает, но почему-то ему хочется думать, что когда она ведет себя, как озорная девчонка, она настоящая, а все остальное – это просто образ, роль, которую она умело играет.
– Ну, наконец-то, ты согласился! – изображая счастье на своем лице, произносит Элона. – Вот увидишь, эта жаба возьмет тебя, – говорит быстро Элона, имея в виду Еву. – Я попрошу за тебя, и она возьмет тебя в массовку! Там как раз такие и требуются, как ты. Такие тихие, – Элона целует Жана в голову, – такие никакие, – Элона целует Жана в шею, – и чтобы они могли слиться с толпой, – Элона звучно целует Жана в ухо, Жан недовольно морщится. – Блин, – вдруг как будто бы осеняет Элону, – если тебя не возьмут из-за цвета кожи, то я намажу тебя своим тонаком или побелкой и погоню опять.
Жан морщится, но уже не от поцелуя в ухо, ему кажется, что про «погоню опять» она серьезно.
Ева открывает первый ящик комода и смотрит в содержимое ящика. У нее просто уже сложилась традиция – перед тем, как пойти в душ, она открывает первый ящик комода и смотрит в него. Ева открывает этот ящик, как открывают ящик в морге, чтобы проверить на месте ли мертвецы, которые раньше заставляли ее сердце биться чаще. Но Ева так отрывает не только этот ящик комода, иногда она так открывает и свою душу, чтобы посмотреть, на месте ли те воспоминания, которые еще недавно составляли часть ее жизни. И они всегда оказываются на месте, потому что они не вытесняются новыми. Ева намеренно не хочет брать от жизни новые ощущения, чтобы не выместить при их помощи старые. Обычно Ева ничего не берет с собой в душ, никакого белья, потому что все белье, что лежит в этом ящике ей мало. Оно очень дорогое, и оно мало ей. Она не надевала его уже почти десять лет, оно лежит в комоде с тех самых пор, как она переехала сюда из Петербурга.
После первого ящика она открывает второй ящик комода и берет из него, уже не глядя, какое-то белье. Это белье недорогое, оно больших размеров, чаще всего хлопковое. Ева не любит белый цвет, потому что на его фоне она чувствует себя очень грязной и старой. Поэтому во втором ящике комода лежит белье самых разных оттенков розового и голубого. Она кидает его на кровать, чтобы надеть после душа.