Лера зашла домой. Достала планшет, который был зажат между подушками дивана, включила. 112 новых сообщений. Вряд ли среди всего этого мусора есть что-то стоящее. Она привычным жестом прокрутила пальчиком ползунок.

«Хочу вылизать твою киску».

«У меня член двадцать сантиметров. Давай увидимся».

«Привет, красотка. Свободна сегодня?»

«Хочу, чтобы ты меня унизила».

«Будь моей шлюшкой».

«Девушка, какие цветы вы предпочитаете в это время года?» – кто-то до сих пор пользуется автоматическими сообщениями.

«Добрый вечер, Лера. Меня заинтересовала твоя анкета».

Последнее сообщение заставило ее улыбнуться. Какая отличная маскировка. А ведь потом и он окажется нарциссом, неудачником или любителем домашнего экстрима. «Лев, 30», – перешла она в его профиль.

– Леффф. Рррр! – Лера поморщилась и отложила планшет.

Все, что раньше казалось ей забавным, волнующим, сейчас превратилось в серую грязь под ногами. Грязь, которую сверху припорошил ковер из разноцветных листьев, облетевших по осени с деревьев. Грязь поначалу совсем не замечаешь, ведь она прекрасно замаскирована. Идешь себе по дорожке, радуешься и постепенно понимаешь, что ноги переставлять все сложнее. Дорога становится все более скользкая, а осенние ботиночки безнадежно испачканы. Но свернуть с дороги не хочешь, ведь она все такая красивая, разноцветная, заманчивая. А вдруг дальше будет не так грязно?

Лера включила чайник. Открыла шкафчик над раковиной. В картонной пачке одиноко ютился последний пакетик чая каркаде. «Опять забыла, – укорила она себя. – А ведь раньше чай в шкафчике появлялся сам». А еще исправно пополнялись запасы соли, сахара, гречки, макарон. Сейчас же шкафчик с бакалейными товарами был пуст, а холодильник, наоборот, забит полуфабрикатами. Молоко же, яйца и хлеб ее двое сыновей покупали себе на завтрак сами, зная, что на маму в этом вопросе положиться нельзя. После развода Лера практически перестала готовить, отдавая предпочтение полуфабрикатам.

– Муж, – делая упор на последнюю согласную, произнесла Лера. – Подумать только. Когда-то у меня был целый муж.

– Фу, – сказал Марат. – Перепелки. Они же воняют. А сворачивать бошки ты сама им будешь?

Лера молчала. Да и что тут скажешь. Он, конечно, был прав. Всегда и во всем прав. Это ее очередная дурацкая идея. В том году она собиралась варить мыло, два месяца назад решила заняться грузоперевозками, неделю назад мечтала разводить кроликов. А когда они только переехали в свой дом из города, принесла с рынка коробку желтых цыплят. Сейчас вот перепелки. Они действительно воняли, и она вряд ли сможет их убить. Про ощипывание Лера и думать не хотела. Но она так мечтала иметь хоть какой-нибудь бизнес, что хваталась за любую идею. Обвинять ее в этом было сложно. У одной подруги автосервис, у другой киоск с мороженым, третья пишет книги. В их поселке же практически все имеют свое дело: сосед разводит гусей, другой держит и колет быков, а одна женщина в отапливаемом сарае даже растит зеленый лук на продажу. Вокруг огромное количество возможностей, только протяни руку и …. И муж ее, как всегда, ни во что не верит. Поэтому они до сих пор в кредитах и никак не могут погасить ипотеку. Сдают квартиру в городе, а сами ютятся в родительском доме на берегу озера.

Озеро, одно название. Ветра тут кошмарные и воняет хуже, чем от перепелок: болотом и тухлой рыбой. Да и какое озеро может быть в городе? Грязное, мутное, как ей казалось, совершенно непригодное для купания из-за сточных потоков, тяжелых металлов и нефтепродуктов, которые попадают в водоем, расположенный в промышленном мегаполисе. Хоть и считается, что это частичка какого-то очень древнего моря. «В нем даже раки уже не водятся», – Лера вспомнила, как пару лет назад недалеко от поселка они с мальчишками обнаружили заводь, полную трупиков. Вода, некогда слабосоленая, лечебная, стала отчего-то горько-соленой совершенно не пригодной для любых организмов.